По кораблю понеслось: продуть, затопить, приготовить, ждать целеуказаний, готовность номер один! Все напряженно замерли в ожидании.
– Сэр, цель – пеленг 15. Меняется! Глубина, твою мать, тридцать метров, вот гад! Дистанция семь миль.
– Старпом! – уже орал Тайс.
– Слышу, сэр, пуск?
– Пуск по пеленгу, без проведения полной подготовки. Я на контроле!
– Понял!
Кэп отрывался от телефонной трубки. В динамиках хорошо было слышно, как старший помощник раздает команды:
– Расчет огневого решения! Задать расчетную глубину! Глубина – 200 футов! Группа управления огнем – готовность номер один! Аппарат – два! Готовность! Разрешение на пуск?
– Пуск!
Строенный торпедный аппарат по правому борту, выставленный под углом по курсу, хлопком и шипящим звуком выплюнул размалеванную, словно новогодняя хлопушка, сигару, быстро нырнувшую под воду. Пришел подтверждающий рапорт с мостика.
– Уитби, что ты можешь сказать об этом парне? – спросил Тайс старшего акустика, уточнив: – О командире субмарины.
– Говорю же – хитер, прятался на малой глубине, а там полно айсбергов. Поэтому рисковал – включал сонар, – пожал тот плечами.
– А были ли у японцев такие скоростные лодки? – Тайс озадаченно почесал подбородок, вспоминая показания из выданных командованием дайджестов с характеристиками кораблей японского флота времен Второй мировой войны. – Может, ты неправильно определил скорость? По-моему, больше двадцати узлов в прошлом веке ни одна подлодка не развивала.
Однако акустик только открыл рот, но ответить не успел.
– Пеленг прежний, дистанция увеличивается, он удирает от нас! – громко воскликнул один из операторов и, после непродолжительной паузы, внес новые коррективы: – Теперь его снова не слышно. Вероятно, он застопорил ход. Слышу только нашу «рыбку».
– Произвести запуск второй торпеды по старому пеленгу! – сказал в трубку Тайс.
Старпом, видимо, не слышал команды. Не приняв подтверждения, кэп, после некоторой заминки, вышел по дублирующему каналу на боевой пост и снова отдал приказ:
– Пуск второй торпеды.
– Есть!
– Сэр, – вытаращил глаза акустик, – по-моему, я слышу шумы парогенератора и турбины подводной лодки. Работают на малой мощности.
– Что за… это не «японец»?
– Я же спрашивал – англичан здесь нет?
– Нет, черт возьми, попробуйте его классифицировать!
Снова врубили компьютер. На дисплее рождались размытые кривые, быстро обретающие четкость. Старший офицер продолжал свои наблюдения, комментируя вслух:
– Они опять ускорились до тридцати и, должно быть, выше, слышу потрескивания корпуса – смена глубины. Все правильно, на такой глубине можно «парусом» зацепить подводную часть айсберга. Но характеристику не могу определить – идет переотражение сигнала, скорей всего от ледяной каши на поверхности.
На большой скорости лодка противника создавала большой шум, и на дисплее успели проскочить короткие сравнительные данные.
Акустик, продолжая слушать эхоотражения, удивленно приоткрыл по-детски рот:
– Мне уже приходилось слышать такие характеристики.
– Ну!
– Это «Бабушка»
[89].
– «Ясень»? – Тайс вскинул брови. Набрав по телефону командный отсек, он, кривясь и словно с неохотой выцеживая слова, сказал: – Старпом, предположительно это русские! Передай на вертолет, чтобы пока ничего не предпринимали! Отбой торпедной атаке!
На другом конце провода послышись проклятия и быстрые команды. Тайс повернулся к акустику в немом вопросе.
– Торпеды идут на цель. Это русский шумит как самосвал, прет на «полной». Слышу работу гидролокаторов наших торпед.
– Что? – Тайс снова связался с мостиком. – Приказ был – отбой торпедной атаки.
– Произошел обрыв проводов управления. Торпеды в автономном режиме.
– О господи!
– Да черт с ним, кэп, – проскрипел старпом, – мне тоже ситуация не нравится, но русским не следовало здесь быть. Они сами нарвались.
– По-моему, лодка противника выпустила приманку-имитатор! – доложил акустик.
Командир эсминца положил трубку, вытер вдруг вспотевшее лицо. Он знал, что сейчас может произойти. Торпеда будет идти по прямой, рыская на курсе. Примерно на 1300 метрах до цели сработает захват, согласно программе ускорится до 55 узлов и поразит либо подлодку, либо приманку.
– У вас здесь весьма интересно, джентльмены, но мне срочно нужно в командный отсек!
Торпеды шли друг за другом с заметным интервалом. Едва оборвались тонкие провода, по которым американские подводники осуществляли коррекцию курса, автоматически включились головки самонаведения. Первая торпеда, непрерывно посылая короткие акустические импульсы, захватила торпеду-приманку, запущенную с атакованной подводной лодки. Скорость торпеды, на прямой линии атаки, увеличилась до максимальной. Сама субмарина, резко ускорившись, совершив поворот, взбивая винтами воду, с одновременным уклонением по глубине, тут же замедлила ход, переходя на водометные движители.
Первая торпеда набросилась на имитатор.
Вторая улавливала шум и впередиидущей торпеды, и приманки, и еле заметную работу водометов субмарины.
Раздался взрыв!
В воде звук быстро разбежался в разных направлениях, информируя все заинтересованные стороны.
Неизвестная (или все же известная – русская) подводная лодка воспользовалась шумом и помехой, возникшей при взрыве, для еще одного уклонения.
Поднявшись на мостик, командир «Мерфи» ожидал результатов атаки.
– Где это? – спросил он старпома.
– Примерно вот в том направлении! – Помощник показал на два румба левей по курсу. – Дистанция вне наблюдения.
Взяв бинокль, Тайс увидел лишь пенящийся океан, туманный горизонт и бледное пятно крупного айсберга.
Через три минуты раздался звонок телефона, соединяющего мостик с гидролокационным постом.
– По лодке, вероятно, промах, – более чем лаконично доложил офицер, – характерных звуков поражения подводного корабля не слышу.
Где-то там под водой произошла детонация второй торпеды.
На месте первого взрыва образовалась расширяющаяся волна гидростатического давления. Вторая торпеда на скорости встряла в это скопление мелких, вскипающих и лопающихся пузырьков. Это мгновенно сбило ее с «толку», повлекло вверх, меняя глубину атаки и далее уводя в сторону…
…в сторону ускользающего подводного корабля.
