– Капитан Тайс, – японский адмирал вырвал американца из раздумий, – у вас есть шанс спасти свою команду. Этот ваш капитан Беддингтон вот-вот начнет по нам пускать свои ракеты. Как я понял, вы с ним учились вместе в академии?
– Да, – ответил слегка озадаченный коммандер.
– Если не секрет, в чем суть ваших разногласий?
– Какое это имеет значение? – Но видя, что японский адмирал ждет ответа, пожал плечами и сказал – почему бы и нет: – В основе – неприятие социального характера. Его папашка входит в американскую элиту, имеющую английские корни. Чем этот самоуверенный выскочка всегда кичится и всегда выставляет напоказ. Дальше – больше. Но какое это имеет значение?..
– Сейчас нам важно подойти на дистанцию прицельной стрельбы по эсминцу Беддингтона. Они уже открытым текстом нам вещают, дескать, что они военный корабль флота Соединенных Штатов, назовитесь, или мы открываем огонь и так далее. Грозные до невозможности. Если желаете, можете послушать.
– Неужели вы думаете, что я стану вредить своим соотечественникам! На эсминце 350 матросов и офицеров. Вас все равно настигнут и утопят. Вы все погибнете, ваша война не имеет смысла.
– В том, что линкор, в конце концов, утонет, из нас никто не сомневается. Тем более что один раз с ним такое уже происходило. Ему, знаете ли, не привыкать, – усмехнулся адмирал.
Стоящие вокруг офицеры оценили шутку командира и почтительно растянули лица в улыбке, кто-то не сдержался и прыснул, а кто и громко рассмеялся.
Тайс впервые видел радостное проявление эмоций со стороны этих жестоких и мрачных желтолицых. Однако не разделял их веселья.
– А по поводу умирать, капитан, так это наш долг, – продолжал вкрадчивый адмирал, и далее на японском языке, словно молитву, прочитал несколько фраз.
– Не понимаю.
– Если объяснить в вашем западном понимании, то, поступая на службу, вы даете присягу, заключаете контракт, где последним пунктом значится – смерть. А условия контракта надо выполнять. При… и по необходимости.
– Сумасшедшие, – одними губами прошептал Стивен.
– Судя по показаниям радара – дистанция до эсминца существенно сократилась. Скоро он появится в прямой видимости, тем более что погода проясняется. Мы заплюем весь сектор снарядами, а он не может маневрировать (об этом нам известно). Даже если ему удастся нанести нам смертельные повреждения, мы все равно успеем его потопить. И если «Мусаси» пойдет ко дну, то вы вместе с ним. И все ваши подчиненные.
– А какая альтернатива?
– Вы сейчас в эфире запудрите им мозги, чтобы мы еще немного выиграли вместе. Мы в свою очередь дадим вам катер, запас горючего и припасов. Можете убираться с нашего корабля. Повторяю, эсминец «Бэрри» обречен, но вы можете спасти остатки своей команды и себя в том числе.
– Мне надо подумать, – с натугой произнес Тайс.
– Думать некогда. Решение надо принимать сейчас, – отрезал адмирал.
Мысли мчались в голове, ревя дюзами ракет на марше, свистя рассекающими воздух снарядами, грохоча взрывами высвобождающихся килоджоулей не сдерживаемой безумной энергии взрывов, криками сотен глоток, захлебывающихся в холодной воде океана. Наконец коммандер вымолвил:
– Но до берега слишком далеко, мы попросту не доплывем.
– После уничтожения эсминца мы возьмем курс к берегам Англии – займемся Королевским флотом. Катер и ваша команда будут в постоянной готовности. Как только появится первая угроза, вы можете покинуть корабль.
«Займутся Королевским флотом, – в уме передразнил Тайс, – какая самоуверенность. Но что делать? Как поступить? – Он не мог принять решения. – Тянуть время? Больше времени – больше вариантов. Согласиться для виду и предупредить об опасности? Получить доступ к микрофону и проорать… что? Что можно сказать, уложившись в пару слов, пока это жуткий палач в очках не опустит на его голову меч? Вон он уже обнажил клинок, сверкает линзами. А уж головы они умеют рубить».
– Согласен, – решился пленник.
– Дайте ему наушники и переговорное устройство, – приказал адмирал.
«Тянуть время», – как молитву, мысленно говорил себе Тайс. Надев наушники, он сразу услышал передачу с американского корабля. Ему хватило несколько секунд, чтобы узнать голос. Это было так неожиданно, что он непроизвольно произнес:
– Он сам у микрофона. Беддингтон, видимо, сам сидит в радиорубке.
Вдруг капитан-лейтенант военной полиции подался вперед и вопросительно взглянул на вице-адмирала:
– Позвольте мне?
С секундной задержкой, мгновенно приняв решение, Ибо Такахаси кивнул, разрешая.
Капитан-лейтенант взял из безвольных рук американца наушники и, минуту прислушавшись, кивнув радисту, чтобы тот включил аппаратуру на передачу, на английском, старательно подражая техасскому акценту Тайса, растягивая слова, сказал:
– Беддингтон! Ты тупой выскочка!
Все, кто понимал по-английски, замерли… и лишь адмирал схватил вторые наушники, приложив один лопух к уху.
На другом конце канала разорялись настолько сленговой бранью, что понять можно было лишь отдельные слова.
Капитан-лейтенант дождался, когда в тираде разъяренного командира эсминца «Бэрри» возникнет мало-мальская пауза, и как можно гадостнее добавил:
– Неудачник ты, Беддингтон! Хорек!
На лице Такахаси медленно расползалась улыбка.
Капитан-лейтенант, увидев реакцию начальства, с довольным видом положил наушники на стол.
Стоящий за спиной начальства флаг-капитан вообще готов был расхохотаться и с трудом сдерживался. Лишь офицеры радиопоста и рядовой состав не понимали происходящего.
– Всё! – проворковал адмирал в адрес командира радиорубки. – Всё, можете больше никак не отвечать на запросы янки. Капитан-лейтенант, я хотел бы попросить вас остаться здесь и быть на контроле за сообщениями с американского эсминца. Ситуация может обостриться, а у вас, как я понял, найдется весьма гибкое решение.
Капитан 2-го ранга Стивен Тайс (четвертый из присутствующих в рубке людей, кто знал, о чем идет речь) поначалу не понял, что произошло, недоуменно косясь на скалящихся узкоглазых макако-офицеров.
Потом до него дошло, что он проиграл. Проиграл, еще ничего не предприняв. «Сомневающийся Беддингтон получил сообщение настолько специфичного содержания, что теперь ему будет весьма трудно заподозрить какую-либо провокацию или усомниться в том, кто к нему приближается. Хорек! – курсантское прозвище этого выскочки. И теперь он однозначно уверен, что это я! Кто кроме меня может знать… А этот хитрый дьявол из… Токей-тай… Понятно, что засветка на радаре от громилы-линкора будет крупнее, чем от эсминца, даже если японский корабль идет, выдерживая курс строго на „Бэрри“, тем самым уменьшив свою площадь отражения для лучей РЛС. Но Беддингтон будет тянуть до последнего, пока не станет совсем очевидно… и совсем поздно».
