О нем, скорее всего, забыли, как о ненужной и бесполезной вещи. Никто не думал его поить и кормить, хотя он и сам не очень того желал. Скорее наоборот.
Терпел он долго, снова пытаясь тарахтеть по металлу ладонями, кулаками, ногами, потом преодолевая свою брезгливость, стоял облегченно в углу.
Но на этом физиологические испытания не кончились – подошел срок сытных флотских американских харчей. Наученный малым опытом – никто ему дверей не откроет, он не стал долго мучить свой организм в большом деле. Для болезненно чистоплотного Тайса, наверно никогда не знавшего подобных условий, это вдруг оказалось просто невыносимым унижением.
С человека, оказывается, неожиданно быстро может слететь налет цивилизованности, превращая его в животного или зверя, живущего только инстинктами в борьбе за существование.
Он лежал в вонючей каюте три на три метра, потеряв всякое представление о времени, вслух и мысленно посылая проклятия, обдумывая планы мести: «дайте мне только выйти», снова проваливаясь в забытье, пока страшный удар не встряхнул его заиндевевшее тело и одеревеневшие мозги.
По резко усилившейся беготне он сразу понял, что за линкор взялись серьезно. Способность думать вернулась моментально. Характер ударов говорил, что линкор атакуют торпедами. Местом его заточения, вероятно, был какой-то кладовой отсек по одному из бортов, в который именно сейчас и встревали одна за другой торпеды. Тайс, руководствуясь знаниями и опытом, сразу понимал, когда удар приходится в борт, а когда торпеда взрывалась под днищем корабля – его, сидящего на жестком полу, ощутимо двигало по заднице. Угадывал по доносившимся звукам, как мощным ударом лопается металл противоторпедной защиты, и как потом трескаются и схлопываются следующие переборки.
«Что, желтопузые макаки, – злорадно думал он, – допрыгались?»
И вдруг до него словно наконец-то окончательно дошло, что если корабль потопят, «а линкор узкоглазых несомненно пустят на дно!», то эта каюта будет его могилой.
Понимание этого заставило снова бесполезно тарахтеть в дверь, не замечая боли и сбитых костяшек.
Далее у него был провал в памяти – очередная взрывная волна подобралась совсем близко всей своей сметающей мощью.
Первое, что ощутил, когда пришел в себя – пробирающийся под одежду липкий мокрый холод – в каюту стала поступать забортная вода. Но не это было главное – рубочную дверь перекосило, и сквозь образовавшуюся щель проникал тусклый свет.
Сразу вскочив, оскользнувшись и снова оттолкнувшись, он со всей силы плечом попытался выломить приоткрывшийся проход, но дверь, лишь спружинив на уцелевшем навесе и замке, оттолкнула его обратно.
Тайс неуклюже сел на пол, прямо в лужу быстро поступающей морской воды, которая напирала под давлением откуда-то снизу, из лопнувшего шва стального настила даже забил высокий фонтанчик.
«Вот тебе и все условия, – сумел усмехнуться Тайс, – прямо люкс с биде».
Линкор, словно раненый зверь, рычал лопающимся металлом, скрипел и стонал выгибаемыми переборками, шипел лопнувшими паропроводами. Вода медленно, но с неумолимым постоянством пребывала. За спасительной щелью постоянно мелькали тени, раздавались крики и топот.
Тайс понимал, что надо спешить. Напирая всем телом в дверь, он опять ничего не достиг.
Тогда, улегшись на спину, схватившись руками за нижний выступ комингса, уперся двумя ногами – и давил, давил до помутнения в глазах. В это раз что-то хрустнуло и поддалось. Поборов в себе искушение сразу вскочить и броситься на прорыв, передохнув, еще несколько раз ударил ногами, расширив проход.
Протиснувшись в коридор, не замечая ободранных локтей и боков, Тайс, не зная куда бежать, направился на мутнеющее слева световое пятно.
Выскочив в какую-то длинную галерею, нос к носу столкнулся с низкорослым крепышом. Сам он слегка опешил, а японец, дико заорав, кинулся с кулаками. Откуда ни возьмись на его крик выскочило еще два человека, завалив почти двухметрового американца, колошматя его, мешая при этом друг другу.
Совершенно озверев в борьбе за свою жизнь, ощущая набухающий кровью нос, Тайс вывернулся из-под японцев, сбивая их с ног. Понимая, что ему не выдержать долгой драки, срывая с себя цепляющиеся руки, помчался прочь в темные коридоры.
В это время по корабельной сети что-то громко вещали, и всем стало не до него – команда спешила покинуть корабль.
Перемешавшаяся с бункерной нефтью морская вода уже доходила почти до колен, бурля и двигаясь по своим неведомым течениям.
Какое-то время американский пленник отсиживался за какими-то железными шкафами и трубопроводами, но потом линкор стал заметно крениться. Ждать не имело смысла.
Внутренние помещения корабля медленно очищались от людей, но Тайс, пробежав несколько метров в одиночестве, по незнанию вдруг выскочил на оживленную галерею. Склонив голову, спотыкаясь, он влился в общий поток спасающихся людей… а порой, ощущая подозрительные, скользящие рикошетом взгляды, нагло пробивался сквозь скопления японских моряков.
Хоть он был весь перемазанный мазутом, с расквашенной и кровоточащей мордой, а в коридорах не было нормального освещения, его полностью выдавал высокий рост.
Бесконечные коридоры сменялись чередой помещений, трапами и снова узкими проходами, кубриками. Если бы не общая эвакуация, он бы, наверно, заблудился в этом погруженном в полумрак стальном лабиринте.
Американец застал практически уже «хвост» спасающихся: самоотверженные аварийные команды и вытащенные ими из стального плена кочегары и матросы дивизиона движения.
Когда уже вывалился наружу, вскарабкавшись к накренившемуся палубному пику, уцепился за леера, он увидел целый остров из плотов, шлюпок и еще незнамо чего плавающего, дрейфующего в сотне метров.
Вылез он где-то в районе кормы, клонящийся в крене линкор предстал перед ним словно заваленный на бок стальной небоскреб, с фантастическими выступами, углами, дымящей трубой и торчащей вбок, нависающей над морем главной надстройкой. Сзади (поразительно!) продолжал виться кильватерный след – стальное чудовище, никак не желавшее тонуть, еще продолжало двигаться. Линкор громыхал внутренностями, заглушая далекий крик «банзай» от покидающей его команды. Встав на самый стык палубы и борта в полный рост, удерживаясь о стойку леера, Тайс окинул взглядом горизонт, с тоской посмотрел на небо, ожидая увидеть спасательные корабли и вертолеты…
Пусто.
А чего он еще хотел?
«Господи! Сколько я продержусь в холодной воде? Полчаса, час? – подумал Стивен. – Все бессмысленно… все напрасно».
Озираясь, он не увидел жахнувшего под надстройкой взрыва, в глазах неожиданно блеснуло красным, ударило по ушам – не удержавшись, полетел вниз, задевая и цепляясь за неровности… за две минуты домчав до другого скоса, скользнул под натяжением тросов и плюхнулся в ледяную воду. Она просто шоково обожгла разгоряченное тело, мгновенно вернув утраченное сознание!
