«Значит, Толик — это не Толик, — подумал Мишка. — Но где же тогда Толик?»
И тут же впервые он понял, что с настоящим Толиком что-то случилось и нужно искать его немедленно.
Мишка подобрал поводок и вместе с Майдой прямо через газон побежал к знакомому дому.
18
Дверь Мишке открыла Анна Гавриловна. Она с удивлением посмотрела на Майду, на Мишку и спросила:
— Что случилось, Павлов?
— Анна Гавриловна, мне нужно вам что-то сказать.
— Это срочно?
— Не знаю, — сказал Мишка. — Может быть, и срочно.
— Ну, проходи.
Анна Гавриловна толкнула дверь в комнату. Мишка, придерживая Майду за ошейник, вошел. За столом, стоящим посередине, сидели два малыша. Они были совсем одинаковые, наверное, близняшки. Малыши размазывали по тарелкам манную кашу. Увидев собаку, они замерли. Глаза их стали круглыми от восторга.
— А вот собачка, — сказала Анна Гавриловна. — Собачка любит, когда дети хорошо кушают.
Близняшки дружно засунули в рот пустые ложки.
— Я слушаю, Павлов, — сказала Анна Гавриловна.
Мишка вздохнул. Он не знал, как начать. Совсем не просто говорить про такие вещи. Особенно если приходится рассказывать про друга.
— Я слушаю, — повторила учительница.
— Я про Рыжкова хочу… — сказал Мишка. — Только я не хочу на него жаловаться.
— Ну, не жалуйся, — улыбнулась Анна Гавриловна.
— А вы его не будете наказывать?
— За что же его наказывать?
— Я сам не знаю, — вздохнул Мишка. — Понимаете, Анна Гавриловна, он все время хвастается…
— Но ты же дружишь с ним не первый год. Он всегда любил похвастаться. Ты знаешь это не хуже меня.
— Я совсем про другое, — сказал Мишка. — Раньше он хвастался — и все было неправда, а теперь он хвастается — и все правда.
— Ничего не понимаю. Вы что с ним, поссорились?
— Я не знаю, — с отчаянием сказал Мишка. — Я не про это хотел. Я сначала хотел его папу спросить. Но тогда Толику бы попало. Потом я хотел своему папе рассказать, но он все равно бы Толикиному папе сказал. И все равно бы Толику попало. А я не могу никому не рассказывать! Я не понимаю ничего…
Анна Гавриловна уже не улыбалась. Она встала со стула и пересела на диван.
— Садись ко мне, — сказала она. — Успокойся. Я не буду тебя ни о чем спрашивать. Садись и расскажи сам. А потом мы вместе подумаем. А сейчас и я ничего не понимаю, Миша. Что-то случилось с Рыжковым? Очень плохое, да?
Мишка сидел рядом с Анной Гавриловной. Мысли его бегали сами по себе, не подчиняясь ему. Мишка поднял голову и посмотрел на Анну Гавриловну.
— Может, его убили… — прошептал он.
— Как… убили… Кто? — тоже шепотом спросила учительница. Лицо ее стало белое и чужое. — Что ты говоришь, Миша?!
— Вы не волнуйтесь, Анна Гавриловна, — заторопился Мишка. — Я сейчас видел. Он живой. Он гуляет. Я совсем не про то думал. Я вам сейчас все расскажу. Вы помните, как он в клетку залез?
Анна Гавриловна торопливо поднялась с места, подошла к вешалке и стала надевать пальто.
— Где ты его видел? — спросила он чужим голосом. — Идем сейчас же! Покажи, где ты его видел. Идем искать. Немедленно!
— Да я совсем не про это! — закричал Мишка. — Он живой. Ничего с ним не сделалось!
Анна Гавриловна прислонилась к двери.
— Вы помните, как он в клетку залез?
— Помню.
— Ну, так он не лазил. Я рядом стоял и все видел.
— Ты хочешь сказать, что это не Рыжков прогнал льва?
— Рыжков.
— Значит, он был в клетке?
— Был.
— Ты что, издеваешься надо мной, Павлов? — тихо спросила Анна Гавриловна.
— Я не издеваюсь! — снова закричал Мишка. — Он не лазил в клетку. Он просто там ОКАЗАЛСЯ. Он был рядом со мной и вдруг СТАЛ там…
— Что значит «стал»?
— Он ногами не шел! Понимаете? Ногами не шел. Он не перелезал ни через чего. Он сразу ОКАЗАЛСЯ там.
— Дальше… — сказала Анна Гавриловна, как-то странно взглянув на Мишку.
— Потом он обыграл меня в шахматы. Потом он обыграл моего папу. А у папы первый разряд.
— Ну и что же тут особенного?
— Он раньше никогда не играл в шахматы! — сказал Мишка. — Он совсем играть не умел.
Анна Гавриловна с интересом взглянула на Мишку. Она сняла пальто и снова села к нему на диван.
Близняшки за столом не сводили глаз с Майды. Они сидели тихо, как мыши. Каша давно остыла на их тарелках, но Анна Гавриловна не обращала на них внимания. Она слушала. А Мишка рассказывал про хоккей и про то, как они дрались возле школы, когда руки у него размахивались сами собой.
— Но ведь этого не может быть, — сказала Анна Гавриловна, когда Мишка закончил.
— Не может, — согласился Мишка. И снова та же мысль пришла ему в голову, и он опять сказал шепотом: — Вот я и подумал, что Толика украли или убили. А ОН совсем не Толик! Он другой, вместо Толика…
— Ерунду ты говоришь!! — сказала Анна Гавриловна. — Что ж, его и мама и папа не узнают?
— У него и мама другая… — сказал Мишка. — Она ему все разрешает и не ругает. Она совсем другая. Они оба другие…
— Где он сейчас?
— Он, наверное, в парк побежал.
— Ты можешь его найти? Скажи, чтобы он сейчас ко мне пришел.
— С Майдой я его сразу найду.
Мишка, придерживая Майду за ошейник, пошел к двери. Близняшки слезли со стульев и, взявшись за руки, как зачарованные, заковыляли вслед за Мишкой, не сводя глаз с собаки.
19
Тем временем Толик шел по другой стороне улицы и озирался чаще, чем обычно. Сегодня ему явно не везло. Он все время, как нарочно, встречал тех, с кем вовсе не хотел встречаться, и никак не мог найти папу. Толик нервничал. Он вертел головой и все ждал, что из-за ближайшего угла выйдет директор зоопарка или капитан милиции. Сегодня все могло случиться.
Далеко стороной Толик обошел место для кормления голубей. Там было два голубя. Среди них мог очутиться и голубь-Зайцев, с которым Толику тоже не хотелось встречаться.
Наконец Толик подошел к парку. Здесь было поспокойнее. На длинных аллеях издали было видно любого человека. В случае чего, рядом — кусты, в которых можно скрыться. Кроме того, где-то в парке ходит папа. Он всегда уходил в парк, если ему нужно было о чем-нибудь серьезно подумать.
