Делать нечего, я забралась на алтарь и легла на спину, скрестив руки на груди. Чувствовала себя неуютно. На похожем постаменте охотники выжигали магию Актавии. Очень неприятная ассоциация.
— Что теперь? — спросила я хриплым от волнения голосом.
— Закрой глаза и сосредоточься на последнем воспоминании из своего мира.
Так я и сделала. Пока воскрешала образы своей жизни, Моэл жгла благовония и читала нараспев заклятия. От терпкого запаха трав щипало нос, а монотонный голос ведьмы убаюкивал. Я постепенно погружалась в транс — странное медитативное состояние.
Мое последнее воспоминание из родного мира — мы со Светкой в ресторане. Чокаемся чашками с зеленым чаем, смеемся. Потом идем на танцпол. Я словно смотрела кино с собой в главной роли. Картинки крутились все быстрее, я едва успевала следить за происходящим.
После ресторана мы разъехались по домам. Следующий день — рабочий. Какое-то время все идет как надо, кадры мелькают сплошной полосой. Одно и то же, одно и то же. Никогда не думала, что моя жизнь настолько однообразна и скучна.
Затем что-то новенькое — я на приеме у врача. Как я могла это забыть? Ощущение, будто часть моей жизни нарочно стерли из памяти. Врач что-то говорит, я плачу. И новые кадры: посещение больницы, процедуры. Мне становится все хуже. Я не расслышала диагноза, но догадываюсь о нем. Кажется, я умираю.
В конце концов, я оказываюсь в больнице. Лежу под капельницами, сама на себя не похожа. Худая, лысая. Не человек, а его жалкое подобие. Меня навещает только Светка. Бывший муж, разумеется, не явился. Он давно вычеркнул меня из своей жизни. Еще одно болезненное напоминание, насколько я одинока. Аж слезы наворачиваются от жалости к себе.
Но внезапно приходит еще один посетитель. Старуха. Та самая, с лавочки. Она здесь откуда? Я чувствую себя собакой, взявшей след. Что-то тут нечисто. Старуха склоняется надо мной, шепчет, я отвечаю, и она удовлетворенно кивает. А через неделю я умираю.
Это было ужасно: наблюдать за собственной смертью. Страх, боль, отчаяние — я испытала целую гамму кошмарных эмоций. Получается, в родном мире меня больше нет. Мое тело покоится в земле, разлагается себе потихоньку и возвращаться мне, по сути, некуда.
Это открытие неприятно поразило. Как же быть? Смириться с тем, что этот новый мир теперь мой? Я очнулась от транса шокированной. Никак не могла прийти в себя и собрать мысли в кучу.
Сомнений в том, что увиденное — правда, не возникло. Все было настолько реальным… Я чувствовала, что прожила это все. И боль в горле, когда пришла в себя в новом мире, была не только от того, что Еленика повесилась. Эта боль — отголосок дыхательной трубки, через которую я дышала последние дни жизни в родном теле. Вот так все взаимосвязано.
Я сидела на алтаре, свесив ноги. По щекам текли слезы, но я едва их ощущала. Моэл меня не торопила, давая время освоиться и смириться с новыми знаниями.
— Получается все зря? — наконец заговорила я. — Моя борьба с Хастадом не имеет смысла? Рано или поздно он все равно лишит меня магии. Но, может, это и к лучшему. Я стану обычной женщиной, проживу простую жизнь.
Я рассуждала вслух, прикидывая, как быть дальше. Но Моэл резко меня перебила:
— Не смей думать о подобном! Просто так между мирами не ходят. Всегда есть причина. Твое присутствие здесь — дар. Его необходимо использовать.
— Чего ради? — пожала я плечами. После пережитой в видении смерти я совсем упала духом. — Возможно, тихая семейная жизнь с Хастадом — именно то, что уготовано мне судьбой.
— Я расскажу тебе кое-что о твоем муже, охотниках и их планах. Думаешь, он женился на тебе по доброте душевной или из симпатии? Ему нужен остров твоего отца.
— Это я и так знаю.
— Но ты вряд ли догадываешься, зачем этот остров понадобился охотникам.
Я качнула головой. Это мне действительно неизвестно.
— В нашем мире не счесть островов, но лишь пять из них представляют особую ценность для ведьм. Когда-то, когда вода еще не покрывала большую часть суши, в этих местах родились самые первые и самые могущественные ведьмы. По сей день это места нашей силы. Их уничтожение приведет к гибели всех ведьм. Десятилетие за десятилетием охотники пытались вычислить эти места. Они пытали наших сестер, сжигали их заживо. Все ради того, чтобы те проговорились. Наконец, охотники узнали все, что хотели. Один за другим они присвоили четыре из пяти островов себе. Остался последний — тот, что принадлежит твоему отцу. Вскоре они получат и его, и тогда проведут обряд, убив одним махом всех ведьм.
— Вы все умрете? — ужаснулась я.
— В один миг. А мир продолжит гибнуть. Еще каких-то сто лет, и вода захватит его полностью. Вслед за ведьмами погибнет все живое. Ведь только мы в состоянии заставить воду отступить.
— Почему же вы не сделали этого до сих пор? Чего ждете?
— Верховную ведьму. Ту, чья сила будет безгранична. Она возглавит нас и вернет все, как было до потопа. Но пока Верховная не родилась.
— Сколько лет вы ее ждете?
— Столетий, девочка, столетий. Дар Верховной очень редкий. Последняя жила еще тогда, когда вода и суша пребывали в гармонии.
Мне не нравились слова Моэл, но не верить я им не могла. Задуманное охотниками ужасно. Отнять жизнь у тысяч женщин! Подобное и вообразить трудно. И Хастад с ними заодно. Если у них все получится, я ведь тоже погибну. При условии, что хоть крупица магии сохранится во мне в тот момент.
Но даже если нет, сколько будет других жертв! Острова захлебнутся в крови, тела станет негде хоронить. Это станет катастрофой вселенского масштаба. Геноцид по половому признаку.
— Но чем я могу помочь? — спросила. — Я и магией-то не умею пользоваться.
— Я тебя научу, это несложно. И как быть с мужем тоже подскажу. Ты нужна этому миру. Привратница не переселяет души просто так.
Она говорила о той странной старухе, что навещала меня в больнице. Понятно, что мое перемещение ее рук дело. У нее были какие-то планы на мой счет. Жаль, она меня не поставила в известность. Или поставила, но я не помню. Провалов в памяти еще хватало. Фактически я забыла целый кусок жизни длиной этак в год, а то и больше.
Я ощутила ответственность. Как будто судьба целого мира зависела от моего решения. Не знаю, удастся ли сохранить магию, но помочь попробую.
— Что же мне делать?
— Не только охотник может забрать силу у ведьмы, мы тоже на кое-что способны, — хитро улыбнулась Моэл. — Они выжигают магию через близость. Чаще всего насильно. Но сила ведьмы в ее слабости. Твои губы — оружие. Получи от охотника поцелуй, и ты уничтожишь его дар, а себе вернешь магию. Всю, что он забрал у тебя.
Так вот почему Хастад так смотрит на мои губы! Он, в самом деле, боится их. И хочет. Это я тоже видела в его взгляде. Запретный плод сладок. Так уж устроены люди: им хочется то, чего нельзя. Я могу это использовать.
