Герц по сигналу крепыша встал у двери, дожидаясь, пока тот повернет рычаг.
Дверь отошла от косяка бесшумно. Крепыш потянулся к стене и нажал на выключатель. В бетонной коробке вспыхнул свет.
Посреди пустой комнаты, на стуле сидела София. Мокрые черные волосы рассыпались по плечам. На ее глазах темнела повязка. Рот был залеплен черной пленкой. Руки связаны за спиной. В вороте разорванной на груди блузки алела свежая царапина. Кровь, выступившая из пореза, запеклась.
На звук распахнувшей двери девушка обернулась. Она дернулась всем телом, тщетно пытаясь освободиться.
Герц мысленно готовил себя к зрелищу и все равно оказался к нему не готов. Он стиснул зубы и отвернулся. Вид беспомощной девушки, с залепленным ртом и повязкой на глазах поразил диггера настолько, что у него перехватило дыхание.
– Все в порядке? – участливо поинтересовался крепыш.
София подняла голову и замычала.
Герц заставил себя согласно кивнуть.
Крепыш, не тратя слов напрасно, развернулся и пошел обратно. Они поднялись по лестнице, но до выхода не дошли. Возле поворота крепыш остановился. На секунду он замешкался у двери, потом ее распахнул.
В похожей бетонной коробке, только заваленной канцелярской мебелью лампочки горели ярче. У шкафчика с покосившейся дверью, скрестив руки на груди стоял Евгений Аркадьевич. На бледном лице обозначились глубокие морщины. Черные глаза смотрели на Герца не мигая. Ни слова не говоря, Евгений Аркадьевич кивнул высокому человеку, в ожидании застывшему у диггера за спиной.
Кроме Евгения Аркадьевича, высокого мужчины и крепыша, не спускавшего с диггера настороженных глаз, в комнате присутствовал смуглый молодой человек.
– Чего ты хочешь? – глухо спросил Герц, обращаясь к Евгению Аркадьевичу.
– Во-первых, монету, – мягко ответил тот. – Сам понимаешь, вопрос о деньгах сегодня я рассматривать не буду. Еще вчера – и слова бы не сказал. Даже сегодня, до восьми вечера. Сейчас другие правила. Знаешь, как в армии: приказы старшего по званию не обсуждаются. Так вот. Сейчас для тебя я – старший по званию. Мне нужна монета.
– А мне гарантии. Того, что ты отпустишь девушку. И меня. И главное – оставишь нас в покое.
– Долгосрочный прогноз, – одними губами улыбнулся Евгений Аркадьевич. – Очень много хочешь. Теперь я скажу тебе, чего хочу я. Поговорим?
Евгений Аркадьевич выудил из кучи мебели вполне надежный стул, проверил его на прочность и подвинул ближе к Герцу. Тот никак не отреагировал. Евгений Аркадьевич пожал плечами и сел на него сам.
– Я хочу монету. Это первое. Второе – ты, в сопровождении моих людей забрасываешься под землю. Показываешь место, где ты нашел монету. Конечно, тебе стоит постараться, чтобы оно выглядело убедительным. Скажу тебе сразу, чтобы ты не вздумал водить нас за нос: я не верю в то, что монета была одна. Бесполезно будет убеждать моих людей, что во-он в той куче дерьма ты ее и нашел. И последнее. Мое терпение не вечно. Я по поводу девушки. Это понятно?
Герц не двигался. На его лице не дрогнул ни один мускул. Внутри же постепенно закипала злость. Со всей ясностью он вдруг понял, что они не поверят ни единому его слову. И что бы он ни говорил, какую бы роль ни разыгрывал, – все без толку. Они попросту рассмеются ему в лицо.
– Я покажу вам это место, – тихо сказал он. – А дальше делайте, что хотите.
– Все будет зависеть оттого, что за место ты покажешь, Герц. Кстати, знакомься, если все равно работать вам предстоит вместе. Это Буба, – он кивнул в сторону крепыша. – Это Санитар, – накаченный мужчина оторвался от стены. – И Шаман, – смуглый молодой человек наклонил голову. – Люди опытные. И помни, я знаю место заброса. Забрасываться будете из часовни, в районе заброшенного кладбища. Твоя девушка…
– Я понял. – Герц с трудом сдерживался. – Нужна экипировка. Заброс сложный.
– Все будет как надо.
– Хорошо.
– Монета? – доброжелательный тон Евгения Аркадьевича как рукой сняло. Он поднялся со стула и подошел к Герцу.
– Я…, – начал он и не договорил.
Высокий мужчина, которого Евгений Аркадьевич представил как Санитара, оказался рядом с диггером. Не встречая сопротивления, он развернул Герца лицом к стене. Сильный удар по голени заставил того широко раздвинуть ноги. Цепкие руки прошлись по карманам, тщательно обыскивая все швы.
– Не заставляй меня идти на крайние меры, Герц, – в голосе того, кто диктовал условия отчетливо прорезался металл. – Со сломанными пальцами твоя девушка может умереть. От болевого шока. Думай об этом, пока будешь прохлаждаться под землей.
– Нашел, – тихо сказал Санитар, извлекая из заднего кармана брюк тяжелую золотую монету.
Герц повернул голову и столкнулся с остановившимся взглядом Евгения Аркадьевича.
Ни разу в жизни диггеру не доводилось быть свидетелем такой разительной перемены.
Словно судорогой сведенными от напряжения пальцами, Евгений Аркадьевич ухватил монету. Осторожно, боясь ненароком выронить, он поднес ее к глазам. Рот приоткрылся. Он облизнул пересохшие губы и все не мог остановиться: приближал и приближал монету к лицу. Как будто для того, чтобы подтвердить внезапно возникшую догадку, ему обязательно требовалось проверить монету на зуб.
Герц отвел взгляд в сторону. Определенно, так выглядел человек, получивший ответ на главный вопрос своей жизни. Человек, поставивший на зеро все. Что имел. И выигравший. Без сомненья.
10
– Ты не понял, диггер, – угроза, исходящая от Бубы, была почти осязаемой. – Расскажи подробно, как мы пойдем. Я не собираюсь идти отсюда и до утра. Убедительная просьба к тебе: не считай нас за лохов, крутой диггер. Я не первый раз под землей. Я хочу знать, как мы пойдем.
В сыром воздухе маленькой полуразвалившейся часовни, заваленной мусором и нечистотами, его голос звучал грозно.
Герц спокойно выдержал немигающий взгляд серых глаз. Застегнул куртку до самого подбородка и поднял с подоконника каску.
Свистел ветер, врываясь в разбитые окна. В наступающей темноте плесень, расплодившаяся на сырых стенах казалась серой. Между камнями торчала чахлая трава. Щедро напитанные влагой, в углах часовни росли густые кусты дикого шиповника.
– Ты мне не ответил, – Буба говорил с напором, но из себя не выходил.
Диггер определил его состояние – «на грани». Между полным спокойствием и хорошей профессиональной злостью, которая помогает выигрывать. Чтобы проверить эту грань на прочность, Герц хотел сделать замечание: не кричи, мол, громко. Но потом передумал. Запалятся из-за него – еще неизвестно кому это на пользу и кому во вред.
Герц выдержал паузу и лишь когда крепкий кулак Бубы уперся ему в грудь, ответил:
– Пойдем по сухому канализационному коллектору до развилки и свернем в действующий. Там дерьма по колено. Идти недолго. Будет еще одно ответвление, уже в заброшенную ливневку. В ней спуск в шахту. Спустимся на следующий уровень. Там горизонтальная вентиляционная шахта. Само собой диаметр чуть больше метра. Идти придется согнувшись. Оттуда выйдем в туннель. Там сухо. А там рукой подать до бомбарика. Рядом с ним я и нашел монету.
