– Прикольно, – улыбнулся вдруг молчавший до этого Шаман.
Герц первый раз услышал его голос: высокий, с неприкрытым сарказмом. Среднего роста, вертлявый Шаман, казалось, был постоянно настороже.
– Я говорю, прикольно, – повторил Шаман. – Старая монета возле современного бомбарика.
– Видишь, диггер, – прищурился Буба. – Даже Шаману смешно. Ладно. Прогуляемся. От нас, – он сделал акцент на слове «нас», – не убудет. В отличие от некоторых. На все про все – час?
– Не меньше двух, – Герц остерегся называть цифру три.
– Ага. Напрашивается вопрос: какого хрена тебе понадобилось забрасываться здесь, чтобы через весь город тащиться под землей.
– Не я выбирал место заброса.
– Ладно, Буба, – подал голос Санитар. – Время.
Буба спорить не стал. Отработанным движением закрепил на голове каску, подтянул ремень.
– Веди, Сусанин, – усмехнулся он.
Герц поспешно отвернулся, чтобы скрыть кривую улыбку: ему понравилось сравнение.
Настороженная, пропахшая смрадом испарений от фекалий, темнота отступила, потревоженная светом фонарей. Гулкая тишина, в которой как в болоте тонул звук шагов, смирилась с присутствием людей. По каменным стенам, покрытым россыпью бледных грибов сочилась вода.
– Ну и вонь, – не сдержался Шаман. – Как вы тут ходите…
Герц не обернулся. Он шел следом за Бубой. Аладдин сидел на коренастой фигуре молодого человека как влитой. Достаточно было понаблюдать за его манерой передвижения по туннелю, как стало ясно: с ролью крутого, умудренного опытом диггера, Буба не справлялся.
Для того, чтобы Герц пришел к такому выводу, Бубе не обязательно было сразу же после заброса спотыкаться о трубу, пролегающую по дну туннеля. Его походка, дурацкая привычка вертеть головой по сторонам, нимало не беспокоясь о том, что опасность могла обрушиться сверху, – все говорило само за себя. Послужной список Бубы в лучшем случае насчитывал десять забросов. И это еще с большой натяжкой.
Диггер не торопился. Ему некуда было торопиться. В спину ему дышал Шаман. Сначала он пытался поторопить Герца. Пару раз наступив тому на пятки, он вскоре поутих.
Герц шел себе и шел, то и дело бросая короткие взгляды на потолок. Без привычного рюкзака за спиной он чувствовал себя неуютно – все, что могло понадобиться, взялся нести Санитар, остальные шагали налегке.
Диггер постоянно ловил себя на мысли, что это неправильный заброс. Кроме того, пропала та легкость одиночества, которая всегда определяла маршрут по собственному желанию. Временами он и вовсе переставал верить в реальность происходящего: иначе с чего бы это ему вздумалось соваться под землю без рюкзака? Но тут вставало перед ним белое лицо Софии, с черным прямоугольником вместо рта. Тогда Герц переводил дыхание, останавливая злость, от которой кровь начинала стучать в висках.
– Куда дальше, диггер? – Буба остановился возле отогнутой решетки, преграждающей вход в коллектор.
– Прямо, – ответил Герц.
Парень пригнулся и полез в дыру, не удосужившись направить луч фонаря в глубину. Он даже не пытался просчитать свои действия на ход вперед. Ему вполне хватило того, что за железной решеткой обозначился бетонный выступ.
Герц отступил к стене. Он предполагал, что случится дальше и не ошибся.
Бетонная ступень сразу за решеткой только казалась надежной. Оказавшись на выступе, Буба развернулся, чтобы удобнее было прыгать в коллектор, по дну которого рекой текли нечистоты. Внезапно нога его поехала по осклизлой поверхности. В последний момент он пытался развернуться, чтобы ухватиться за решетку. Железный прут, покрытый слизью подвел его. Нелепо взмахнув руками, Буба рухнул в канализационный сток, окатив стены черными брызгами.
Звук падения усилило эхо. Оглушительный всплеск прокатился по подземелью.
К диггеру в ту же секунду подскочил Шаман. Несмотря на то, что был ниже ростом, неожиданно сильно ухватил за ворот куртки и прижал к стене.
– Сука, – прошипел он в лицо Герцу.
Из коллектора послышался отборный мат Бубы.
– Оставь его, Шаман, – наконец, из словесного потока выделились вполне литературные слова. – Я в порядке.
Хватка Шамана ослабла.
– Смотри у меня, гнида, – напоследок прошептал он и отпустил ворот. В свете фонаря блеснули белки глаз.
Вплотную к Герцу подошел Санитар. Глаза их встретились. Он посмотрел на диггера с таким видом, будто разглядывал комара, опившегося его крови. Тяжелая рука опустилась Герцу на плечо.
– Давай сам.
Герц приблизился к решетке и аккуратно протиснулся между прутьями. Полностью переносить тяжесть тела на ноги он не стал. Ухватился за прутья и почти повис на них, не касаясь бетонного выступа. Потом осторожно, чтобы поднять меньше брызг соскочил в коллектор, едва удержавшись на ногах.
Он повернулся и лицом к лицу столкнулся с разъяренным Бубой. Судя по всему, тот окунулся в канализационный сток с головой. С костюма химзащиты стекала грязь, на перепачканном лице выделялись черные от бешенства глаза. Герц видел, каких усилий парню стоило сдержаться и не ударить его в лицо.
– Я запомню это, диггер, – глухо сказал он перед тем как отвернуться.
«Скоро тебе много чего запоминать придется», – подумал Герц. Вслух, разумеется, ничего не сказал.
Рассекая реку плывущих нечистот, Буба двинулся дальше. В ту сторону, куда указал Герц. Ему не пришло в голову поинтересоваться, почему они идут по течению. Почему нарушают правило неписанного закона: никогда не ходить по течению, чтобы в случае опасности иметь возможность вернуться к истокам.
Герц, идущий налегке, казалось бы беззащитный перед любой неожиданностью, вдруг поймал себя на странной мысли. Он ощутил себя принадлежностью мира, лежащего под землей.
В отличие от людей, у подземного мира плохая память. Ему дела нет до суеты людей, с упрямой сосредоточенностью червей ползающих по многокилометровым артериям труб. Он не будет предупреждать о грозящей опасности. Он не делает скидок на возраст и неопытность, и не предоставляет второго шанса, чтобы ты смог исправить свою ошибку. Он равнодушен и жесток. Он с трудом терпит лишь крыс. И ненавидит, когда кто-то касается тайн, спрятанных в его недрах.
Таким же одиноким, равнодушным и жестоким, чувствовал себя Герц, продвигаясь по коллектору вслед за Бубой. И нельзя сказать, чтобы это чувство было ему неприятно.
Вонь стояла такая, что даже у Герца, привычного к запахам, резало глаза. За его спиной слышалось прерывистое дыхание Шамана. Он ругался и старался дышать через раз.
Без происшествий добрались до ливневки. Правда, пришлось немного проблуждать в многочисленных ответвлениях. Дышать стало легче. Буба повеселел. Он то и дело оборачивался.
– Что, диггер, – Буба заговорщически подмигивал Герцу, – идти недолго, верно? Посмотрим, до чего ты додумался.
