И, наконец, истинную ценность найденные сокровища представляют для человека сведущего и только Хельмут рассчитывал распорядиться ими с умом. И с максимальной выгодой.
2
– Я просто хочу, чтобы ты понял.
Санитар смотрел Герцу в лицо. Не в глаза, а куда-то в район переносицы. Взгляд его трудно было поймать. Но Герц в этом и не нуждался. В словах, в поступках, в жестах Санитара явно читалась холодная расчетливость палача.
– Что ты с ним нянчишься. – Буба рвался в бой. – Он водит нас за нос! Ни о какой насосной он не говорил в самом начале!
– Если ты рассчитываешь, диггер, – Санитар не обращал внимания на брызжущего слюной парня, – водить нас по подземелью годами, то я тебя разочарую. Если мы к утру не вернемся, твоей девушке будет плохо. Очень. Я не буду тут перед тобой распинаться, описывая всякие ужасы. Но, поверь мне, когда мы вернемся, глядя на нее ты пожалеешь, что не отвел нас на место сразу. Сам знаешь, некоторые действия обратного хода не имеют.
– Отрежь ему ухо, Санитар, – прошипел Буба. – От уха его не убудет. Отрежь, как ты умеешь – когда крови мало будет. Зато такой сговорчивый станет – про все ловушки свои забудет. Пока для него наши угрозы – только болтовня. Он издевается над нами – думает, вот лохов нашел! Объясни ему, что все серьезно, раз он слов не понимает.
– Ты понял, диггер? – тихо спросил Санитар. – Или мне действительно начать с твоего уха?
– Нам осталось идти пятнадцать минут, – твердо сказал Герц. – Я приведу вас туда, куда нужно.
– Так, – Санитар кивнул. Потом расстегнул ворот костюма, полез во внутренний карман и выудил оттуда наручные часы. – Значит сейчас четыре пятнадцать. Ровно в четыре тридцать мы будем на месте, так?
– Да.
– Значит, если место мне не понравится, в четыре тридцать одну ты останешься без уха. Скажи это сам.
– Что сказать?
– Не строй из себя дурака, диггер. У тебя плохо получается. Повтори то, что я сказал.
– Если место тебе не понравится, в четыре тридцать одну я останусь без уха, – повторил Герц. Голос его не дрогнул.
– Заметано. Ты же видишь, Буба, он все понял.
– Слышь, ты, – Буба выругался, – быть тебе без уха.
Он хмыкнул, плотоядно улыбнувшись Герцу в лицо.
Герц едва удержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Странное дело, такое всегда происходило с ним в момент опасности. Вдруг исчезали все сомнения, злость. Страх – в том числе. Внутри будто натягивалась тугая струна, звучащая чисто, как камертон, без ненужного призвука посторонних мыслей и чувств.
– Время. – Герц поморщился оттого, насколько властно прозвучал его голос. Не стоило лезть на рожон раньше времени.
Буба, занятый тем, что разглядывал кучу сгнившего мусора, в которой шевелились огромные, белесые, похожие на дождевых черви, не обратил внимания на слова Герца. Тогда диггер сделал первый шаг по направлению к переходу, соединяющему коллектор с насосной.
– Не так резво, диггер, – ткнул его в спину Буба.
Герц посторонился, пропуская его вперед.
Туннель был нешироким – руками можно коснуться стен, и невысоким – каска скребла потолок, как ни пригибайся. Он не имел бетонного, ставшего уже привычным пола. Дно было устлано решетками, плотно пригнанными друг к другу. Внизу, откликаясь на свет фонаря матовыми бликами, ворочалась тяжелая черная жидкость.
Буба шагал довольно уверенно. Герц не знал, что творилось у парня в душе, но внешне он оставался спокойным. Однако, его бравада – то, с каким нарочитым апломбом он вышагивал по ржавым решеткам «аки по суху», многое сказала диггеру. Парень выдохся. Как сухой хворост в жаркую погоду он готов был загореться в любой момент.
У выхода из туннеля Буба задержался. Он постоял, осматривая открывшееся пространство. Судя по всему, присутствие Герца за спиной его раздражало. Он нервно дернул плечом и коротко обернулся в его сторону, но ничего не сказал. Даже обычной фразы: «Сюрпризов нет?».
Вместо него спросил Санитар:
– Ничего не хочешь сказать, диггер… перед смертью? Если что-то случится…
В подтверждение серьезности его намерений, под лопатку Герцу что-то уперлось.
Диггер не ответил, наблюдая за тем, как осторожно спрыгнул Буба в темноту. Чавкнула под его ногами жидкая грязь.
То место, куда спрыгнул Буба, представляло собой бетонную плиту, покрытую толстым слоем грязи. Дальше, насколько хватало света фонаря лежала черная поверхность воды. Зажатая с двух сторон бетонными берегами, покрытыми как чешуей местами отбитой плиткой, она медленно колыхалась. Волны накатывались и отступали, словно в глубине скрывался огромный зверь, поджидающий добычу. Туман прятался в углах бассейна, поднимаясь над сбитыми в пену брызгами – сверху, из дыры в потолке стекала струя воды. Поток ее то ослабевал, то снова становился сильнее.
На другом берегу, почти скрытые в темноте, из воды выступали поручни железной лестницы. Дальше лежала такая же бетонная плита. По стенам, поднимаясь из бассейна подобно огромным питонам ползли десятки труб. Сходство со змеиной шкурой подчеркивали пятна коррозии, разъедавшие металл.
– Ты куда нас завел, диггер?
Откровенная угроза заставила Герца отступить вдоль левой стены.
Буба повернулся и пошел на него. Глаза его, полные ненависти, не отрываясь следили за диггером.
– Тут нет выхода, – злоба исказила лицо парня.
– Тут есть выход, – твердо сказал Герц. – Фонарь нормальный найдется?
– Найдется. Куда же без него, – отозвался Санитар.
Он снял рюкзак, достал из бокового кармана диодный фонарь.
– Ну, куда светить? – с сарказмом спросил Санитар.
– Прямо. На другую сторону.
Мощный луч пробил темноту, высветил все убожество затопленной насосной: влажно блестящий слой грязи на бетонных плитах, покрытый коричневыми язвами потолок, почти скрытый за чудовищными наростами, черную поверхность воды в серых клочьях пены, сбившейся у берегов, и, наконец, противоположный берег, в глубине которого, скрытый за трубами, прятался дверной провал.
– Так, – удовлетворенно сказал Санитар. – Выход есть. И как перебраться на другую сторону, изобретатель?
– Очень просто. Здесь неглубоко.
Герц стоял как раз там, где нужно. У той отметины, на которую ему указал Бизон, ныне покойный. Из грязи, повернутые рифлеными подошвами вверх, торчали сапоги. Создавалось впечатление, что кто-то нырнул в глубину. Бизон был человеком с юмором. Он сам оставил здесь подсказку, чтобы ненароком не ошибиться.
Как Герц и предполагал, находка заинтересовала сопровождающих.
– Прикинь, – усмехнулся Буба. – Это кто у вас такой юморист? Воткнули же, черти. Надеюсь, жмурика на самом деле там нет?
