София опомнилась только тогда, когда рука ее нащупала железо, вбитое в стену. Она не помнит, как карабкалась, срывая ногти по лестнице, как выбиралась в тесное, заваленное барахлом помещение.
…Она выбралась на поверхность через подвал дома. Дверь в подъезд болталась на одной петле. Девушка поднялась по ступеням, вышла на лестничную площадку, остро пахнущую кошачьей мочой. Долго стояла у подъезда, даже не пытаясь осознать, что у нее получилось. Серое небо с низкими облаками, пустынный двор с покосившейся скамейкой, детская площадка со сломанными качелями – все казалось ей сном, несовместимым с жизнью.
Едва переставляя от усталости ноги, она вышла на проезжую часть и подняла руку.
Мир не без добрых людей. Первая же машина, затрапезная шестерка «Жигули», остановилась у обочины. Седой старичок участливо поинтересовался, куда ей ехать. София назвала адрес и, о чудо, водитель согласился ее подвезти. Он даже не спросил, есть ли у нее деньги.
А деньги, оказывается, были. Девушка вынула из сумочки кошелек, протянула водителю деньги. Тот не взял.
– Иди домой, дочка, – с жалостью сказал он. – Что же – я не человек?
София поднялась на свой этаж, открыла дверь ключом, также оказавшимся в сумочке. Знакомая обстановка вернула ее действительность. Только сейчас до нее с опозданием дошло, что может быть, она и выкрутилась. Мысль о том, что нужно срочно сообщить Сергею, что все в порядке, вдруг молнией блеснула в усталой голове. Мобильник у нее реквизировали. Не удосужившись закрыть за собой входную дверь, она прикрыла вторую, быстро прошла через комнату, остановилась у стационарного телефона и набрала номер Сергея.
– Знаешь, Сережа, – сказала она автоответчику, – я все-таки тебя люблю…
И вдруг оказалось, что все это было, скорее всего, сном. Потому что договорить девушка не успела. Сильный удар по голове лишил ее сознания.
6
Ветер. Дул сильный ветер, освобождая душу от всего ненужного. Пустая душа не болит – в ней нечему болеть.
Запретив себе думать о прошлом, Герц сосредоточился на настоящем. Для начала он поднялся на девятый этаж, к соседке. У нее на всякий случай оставался запасной комплект ключей. Основной забрал Санитар, вполне возможно, с собой в могилу.
С сыном Тамары Ивановны Герц учился в одном классе. Сердобольная соседка терпеливо выслушала историю, оправдывающую ранний визит. Покивала головой, мол, всякое бывает и вручила связку ключей, напоследок мягко отчитав Герца за рассеянность.
Войдя к себе в квартиру, Герц достал с антресолей вместительную сумку. Набивая ее вещами, которые могут понадобиться, он думал о том, сколько дней у него в запасе, если взять за основу худший вариант.
Он рассчитывал решить вопрос с отъездом из страны в ближайшее время. Сюда, в квартиру он больше не вернется. Неделю можно пожить у тетки в деревне, а там – ищи ветра в поле. Если Маугли его обманул и на замороженном объекте появятся люди – в последнюю очередь они поинтересуются содержимым бетонной клетушки.
Герц застегнул молнию на сумке. Сколько нужно времени, чтобы два ублюдка без еды и питья отправились на тот свет? Максимум, неделя. Надежда умирает последней, а Герц предпочитал надеяться на лучшее.
Покидая квартиру, диггер остановился на пороге, окидывая прощальным взглядом все, что приходилось оставлять.
В это время и раздался телефонный звонок. Пережиток прошлого – монстр, от которого не было времени избавиться, издал писк. Сработал автоответчик. Герц оставил сумку и направился в комнату. О неприятных новостях лучше знать заранее.
– Знаешь, Сережа, – знакомый голос заставил Герца замереть на месте, – я все-таки тебя люблю…
Звонок с того света прервался. Послышался неясный шум, который через несколько секунд сменился короткими гудками.
Герц стоял, тупо разглядывая определившийся номер. Потом он стер все сообщения. Подхватил сумку и вышел из квартиры.
Двигатель завелся с полуоборота. Герц машинально включил СиДи-проигрыватель. Диск, который там стоял, он менять не стал. «The Prodigy» – лучший фон для поездки в неизвестность.
Четкий, жесткий ритм подчинил себе дорогу за окном, капли дождя, стекающие по лобовому стеклу, смену сигналов светофоров.
Герц бездумно вел машину. У него не возникало желания как-то объяснить себе телефонный звонок.
Перед ним, подрезав его слева, остановился у светофора «Мерседес». Герц нажал на тормоза. Раздражения он не испытывал. В другое время он непременно обложил бы водителя матом.
Герц сбросил скорость, вписываясь в поворот. Он въехал в арку, повернул налево. Дождавшись, пока выедет раздолбанная девятка «Жигули», занял ее место у мусорного бака. Потом Герц заглушил двигатель и вышел из машины. Перед этим, он вынул из бардачка и положил в карман так пригодившийся ему нож.
Диггер свернул в арку, из которой только что выехал. Его гулкие шаги потревожили кошку. Она метнулась ему под ноги. Вскользь Герц отметил, что была кошка не черной, а многоцветной. Почему-то эта мысль показалась ему забавной.
Он вышел из арки на оживленный проспект. Прошел вдоль дома и свернул за угол. Герц пересек небольшой, уютный дворик и остановился у входной двери старинного дома, построенного в начале прошлого века. Набрал цифры на кодовом замке и вошел в подъезд.
На лестнице было тихо. На одном дыхании Герц одолел лестничные пролеты до четвертого этажа. Ключей от квартиры Софии у него не было. Он не представлял себе, что будет делать, если ему никто не ответит. Более того, все происходящее казалось ему неправдоподобным. Неправильным. Но чтобы подтвердить это, ему требовался последний визит.
Герц потянулся к звонку и тут только заметил, что дверь не закрыта.
Полный нехорошего предчувствия, он аккуратно приоткрыл дверь. За первой дверью была вторая. Вот она как раз и была закрыта. Только не на замок. Насколько Герц знал, София никогда ее не закрывала – у нее не было ключа от второй двери. Он толкнул ее и она бесшумно открылась. Герц скользнул в знакомую прихожую.
– …что поделать. Такова жизнь, София, и не нам с тобой ее менять.
Мужской голос, спокойный и негромкий, доносился из гостиной.
Герц слышал каждое слово. Он стоял за шкафом-купе и не мог понять, что происходит, и главное – как ему следовало себя вести. Пока он раздумывал, мужчина все говорил и говорил.
– Ты рано очухалась. Еще несколько минут и все было бы кончено. А так – сама виновата, пришлось с тобой повозиться. Твоя мать тоже не хочет понять очевидных вещей. Бизнес – вещь жесткая. Особенно в Америке и особенно сейчас. И если вовремя не сделать вливание капитала, можно потерять все. Можно было – видит бог – все решить мирным путем. И ты была бы жива, и мы… в порядке.
Послышалась возня и Герц, воспользовавшись шумом, быстро заглянул в комнату.
