— Вот как, — я перебрала свои скудные знания. — Если он был в сражении, то он… прирожденный разрушитель?
— Конечно. Истинный и один из лучших. Только рядом с ним всегда хочется спрятаться в какую-нибудь нору. Не люблю разрушителей.
Томас поморщился, а я кивнула. Не только уровень определяет заклинателя, но и склонность к определенным эмоциям. В бою нечего делать таким, как Тензия, например. На поле битвы берут агрессоров и разрушителей.
— Интересно, какой у него потенциал, — задумалась я.
— Черный сектор, Тина, — хмыкнул Томас. — Значит, учить меня ты будешь здесь?
Мы вошли в аудиторию, которую я уже успела облюбовать и назвать «своей».
— Надо же, никогда не замечал этой двери, — удивился мой спутник.
— Просто в академии их слишком много, — вздохнула я. — Ладно, давай начнем. Ты тренировал улыбку?
— Угу. Испугал нашу старую экономку, она решила, что у меня нервный тик, — буркнул Томас, а я рассмеялась. Парень вздохнул. — Вот у тебя улыбка замечательная. Легкая, радостная, даже когда тебе грустно. Так и тянет улыбнуться в ответ. Или вот у Тензии…
— Стоп! — решила я прервать поток любовных терзаний. — Вернемся к твоей улыбке. Продемонстрируй!
Рот Томаса растянулся, показывая некрасивые клыки и почему-то подчеркивая торчащие уши. Похоже, мне повезло наткнуться на человека, которому улыбка была категорически противопоказана!
— Все, отбой, — приказала я, и парень облегченно выдохнул. — М-да, кажется роль весельчака — это не твое. Попробуем вариант «загадочный и одинокий».
— Какой?
— Загадочный. Ну и еще немного несчастный. Девушки таких любят. Надо придумать для тебя что-то такое, душещипательное… Так может, тебя слегка покалечить? Самую малость?
— Ты с ума сошла?
Я не к месту вспомнила утюг на животе Эша и скисла.
— А я не могу остаться собой? — осторожно поинтересовался Томас.
— Скучным занудой? — уточнила я, и теперь скис парень.
— Все равно ничего не выйдет.
— Скучным и ушастым занудой-пессимистом, — мрачно добавила я.
Томас фыркнул. А потом рассмеялся.
— Есть, получилось! — завопила я, выхватывая из сумки зеркальце. — Смотри, вот сейчас у тебя совсем другая улыбка! Настоящая! К тому же у тебя есть чувство юмора, и ты не обидчивый!
— Это только с тобой. Ты же из Котловины. Глупо на тебя злиться, — махнул рукой парень. Его щеки украсил румянец, а я покачала головой, изумляясь его странной логике. Хотя в чем-то однокурсник прав. Он просто не боится меня так, как других девушек, и потому чувствует себя свободно.
Всучила Томасу зеркало и велела:
— Тренируйся! А после напишешь пять комплиментов, с которыми можно подойти к девушке! Например: зачем мне солнце, если ты сияешь ярче?
Томас поперхнулся.
— Я в жизни не смогу такое сказать!
— Будем учиться! — ободрила я. — Пиши и улыбайся, а я пока займусь подготовкой к урокам.
Следующий час я пыталась разобраться в истории заклинаний, в базовых формулах и знаках. Совершенно новые для меня знания с трудом укладывались в голове, толкались там и выпирали острыми углами. К тому же, надо было изучить заклинательный язык — чароит, почему-то чары реагировали лишь на него. За пределами нашего Королевства люди говорят на других языках, но вот заклинания всюду произносят на чароите. Большинство студентов ВСА получают начальное образование по чарам еще в школе, потому что потенциал устанавливается в детстве. Большинство, но не я. И теперь я ощущала себя канатоходцем, зависшем на веревке посреди пропасти. Страшно, непонятно, везде туман, но идти надо. Вот я и шла — на ощупь и ползком.
В неосвященной ученической заметно потемнело, и я протерла уставшие глаза. Томас же выглядел так, словно в одиночку сразился с тварями из-за Гряды.
— Написал?
Парень мрачно протянул мне листок.
«Зачем мне луна, если ты светишь светлее?»
«Зачем мне лампа, если ты светишь желтее?»
«Зачем мне камин, если ты светишь горячее?»
— Больше не получилось. Тебе нравится? — заглядывая мне в глаза, спросил этот горе-сочинитель. Я постаралась сдержать смех.
— Не надо понимать мои указания настолько буквально! И хорошо бы проявить чуть больше фантазии.
— Я ведь говорил, все напрасно! Ничего не получится. Я знал.
Скомканная бумажка улетела за столы, а я похлопала Томаса по плечу.
— Ты сможешь, я в тебя верю. Сегодня лишь первый урок, не надо расстраиваться. Постарайся придумать еще несколько комплиментов на досуге. И… желательно, чтобы в них не было слова «светишь»!
Мы вместе вышли в коридор, добрели до лестницы.
— Кстати, — вспомнила я. — Ты говорил, что вмешательство в чужой разум запрещено. А стирание воспоминаний?
— Смеешься? — вскинулся парень. — Это преступление. — Он нахмурился, рассматривая меня. — Аддерли, если тебе пытались стереть воспоминания, надо заявить в ректорат. Или сразу карателям. Это очень серьезно, ведь ты могла остаться совсем без разума! А если это сделал студент… его отчислят, а то и вовсе… и неважно, к какой семье он принадлежит. О таком нельзя молчать!
Вот, значит, как… Я задумалась. Получатся, Эш серьезно рискует. Или это я рискую? На что пойдет Вандерфилд, чтобы заставить меня замолчать?
— Тина, ты слышишь? Кто-то пытался стереть твои воспоминания?
— Я лишь изучаю теорию, не переживай!
Томас ушел, бубня что-то себе под нос. Я же понеслась в, башню с книгами, но на повороте притормозила и покрылась холодной испариной.
Ключ от комнат Вандерфилда!
Он все еще у меня.
В коридорах академии я белобрысого гада не видела, но вдруг он уже вернулся и не смог попасть к себе? Тогда меня точно четвертуют!
Проклиная свою рассеянность и загруженность, я двинулась к крылу с комнатой номер семь.
На мой стук никто не открыл.
Неужели хозяин еще не приехал, и мне повезло? Кстати, я пока ни разу не видела его на занятиях или в коридорах ВСА, Вандерфилд учится вообще? Или ему, наследнику знаменитой династии, это ни к чему? Но что мне делать с ключом? Карман ведь прожигает!
Негодующе фыркнув, я нажала на ручку двери и удивилась, когда створка приоткрылась. О, так Вандерфилд дома? Тогда отдам ему ключ и убегу, надеюсь, библиотека открыта допоздна…
Внутри царила тьма. Тяжелые шторы были плотно задвинуты, а ведь я оставляла их открытыми. Я постояла, размышляя, в какой стороне лампа. Кажется, возле дивана. И еще одна на столике у стены. Надо зажечь… Может, Вандерфилд спит? Не хотелось бы его разбудить…
