Только Вандерфилд бездействовал. Его Аодхэн сегодня почему-то обходил стороной. Впрочем, все поняли — почему, когда в воздухе возникло удушающее облако ядовитой пыли.
— А это для вас, Эш, — с любезной улыбкой убийцы произнес Аодхэн.
Аудитория застыла. Темная пыль качнулась, словно раздумывая, а потом взвилась и облепила тело студента. Сквозь серую завесу я увидела, как шевельнулись губы Эша — он произнес заклинание. Но ничего не произошло. Удушающая субстанция, словно живая, застилала ему глаза, проникала в рот и нос, слепила и не давала дышать.
— Pulvisinteritum, — прошептала я. Многие студенты вскочили, не понимая, что происходит. Пыль густела, фигура Вандерфилда почти полностью скрылась за облаком. Опасная субстанция каменела, и если ее не разрушить немедленно, то она сожмет жертву в тисках. Алиссия шарахнулась в сторону и зажала рот ладонью, Ривз смотрел непонимающе.
В чем дело? Почему ядовитая пыль не разрушается? Вандерфилд перепутал заклинание?
— Pulvisinteritum… — сердце сжалось. Да, белобрысый гад та еще сволочь, но смотреть, как он задыхается было невыносимо. Я видела белое до синевы лицо, распахнутые зеленые глаза. Сжатые кулаки. Губы, что пытаются сказать… и уже почти черную пелену, душащую его.
Говори… Ну же, аристократишка, говори! Произнеси это, бездна тебя побери!
— Pulvisinteritum! — выдох — и пыль дрогнула, развеялась.
В гробовой тишине Эш стер со лба испарину. На студентов он не смотрел, только на Аодхэна. Тот криво улыбнулся.
— Двадцать штрафных баллов, господин Вандерфилд, — с издевательской вежливостью произнес преподаватель. — Вы почти позволили себя убить. Урок окончен.
Студенты потянулись к двери. Сегодня все молчали, привычных жарких обсуждений или смеха не было. Каждому было не по себе. Если лучший студент ВСА чуть не задохнулся в ядовитом плену, то что говорить об остальных? Кажется, будущие заклинатели сегодня слишком отчетливо ощутили, что чары — это не только дар.
Я подхватила свои вещи и тоже двинулась к выходу.
На пороге оглянулась. Аодхэн что-то говорил Эшу, тот слушал, упрямо сжав губы и вздернув подбородок. На лице застыла привычная маска ледяного высокомерия. И вдруг, игнорируя учителя, Вандерфилд повернул голову и уставился прямо на меня. Прищурился.
И я ощутила дрожь, пробежавшую по телу.
Выскочила в коридор и ускорила шаг, желая как можно скорее оказаться подальше и от аудитории по разрушению, и от тех, кто внутри.
* * *
Обеденный перерыв я решила потратить на отработку штрафа за насекомых. Смотритель Синего Крыла причмокнул губами, увидев меня, и отправил на склад. В небольшом помещении теснились какие-то коробки, остатки кроватей и шкафов, сложенные стопками дырявые занавеси и тихо умирающая от старости кухонная утварь. Мне выдали огромный фартук, перчатки и ведро с водой, велев протереть пыль и пометить мелом мебель, которую необходимо выкинуть.
— Через час вернусь, проверю! — обрадовал смотритель. И зыркнул на уже топтавшегося на складе страдальца — толстого второкурсника. — А ты что застыл? Работай, тебе полезно!
Парень мученически закатил глаза, я подавила смешок и приступила к работе. Мой неожиданный напарник уселся на край ящика и, достав из сумки яблоко, принялся смачно им хрустеть. В моем животе заурчало, похоже, блинчики с творогом, съеденные на завтрак, успели перевариться и испариться из моего организма.
— Тебя как зовут? — ожил хрустящий толстяк. — Я Тео.
— Тина, — отозвалась я, продолжая натирать поверхности.
— У тебя отлично получается, Тина, — вздохнул новый знакомый. — А я вот к труду совершенно не приспособлен. Не умею я этого! Не выходит, и все тут!
Жрать надо меньше, хмыкнула я. Но вслух сказала другое:
— Здесь нет ничего сложного, делов-то! Води тряпкой, и все. Твоя половина левая, моя правая, за полчаса управимся!
Тео заметно опечалился. Идея ему явно не нравилась.
— Слушай! — оживился толстяк. — А давай ты сама все сделаешь? А я тебе заплачу три сина! Согласна?
— Если у тебя есть деньги, то почему не оплатил штраф в казну академии?
— На меня наложили отработку, представляешь? И компенсировать деньгами нельзя! Смотритель сказал — мне полезно.
Я вот с вредным стариком была согласна, толстяку явно не помешает немного физических упражнений с тряпкой и ведром. А мне не помешают сины. Поэтому я окинула помещение быстрым взглядом, прикинула размеры и улыбнулась.
— Ладно, согласна. Деньги вперед!
Тео живо подпрыгнул, отсчитал мне монеты и вернулся на свой ящик. Когда я перешла к левой половине, толстяк доел яблоко и приступил к ватрушке, а после устроился на продавленном диване вздремнуть. Я лишь головой покачала, обойдя его. Но мне лень Тео лишь на руку, закончу со складом, и на ужин у меня будет не вода из коридорного фонтанчика, а мясная запеканка. Или чем там кормит ВСА своих студентов по вечерам? Вот как раз и узнаю!
Предвкушение заставило двигаться с утроенной скоростью. И когда положенный час истек, я растолкала Тео и вручила вернувшемуся смотрителю практически сияющий склад.
— Вот можете, когда захотите, — одобрительно проворчал старик.
— Значит, остальные штрафы я могу оплатить синами? — обрадовался Тео.
— Размечтался! Работать будешь! — припечатал смотритель. — Завтра вынесем старую рухлядь, которую сегодня вы пометили.
В круглых глазах парня отразился настоящий ужас, я хихикнула и, махнув рукой, побежала к помывальным, чтобы освежиться. В кармане приятно звякали сины, и меня распирало от радости. Как же все удачно сложилось! И штраф отработала, и деньгами разжилась! Побольше бы мне таких лентяев, как Тео!
Жаль, на обед я уже не успела, но зато забежала в продуктовую лавку, работающую возле столовой, и там купила кусок сырного пирога с чаем. Горячий сладкий напиток выхлебала прямо на месте, от завернутого в бумагу пирога отгрызла половину, а остальное прихватила с собой и понеслась на занятия.
Вторая половина дня прошла спокойно. Преподаватель по чароиту даже похвалил меня, отметив врожденный слух и способность к мертвому языку. Я расцвела от похвалы, она была неожиданной и приятной. У девчонки из Котловины — и врожденный слух к заклинаниям. Ну надо же!
Однокурсники, похоже, думали так же. Кто-то по привычке отпустил про меня шуточку, но как-то вяло. Видимо, мое появление в академии перестало быть новостью, и студенты начали ко мне привыкать. Или новая форма уравняла меня с остальными.
После занятий я сбежала в башню ключницы. Здесь всегда было тихо и спокойно, а из окна открывался вид на парк и синие пики Гряды.
Устроилась на широком подоконнике. Вытащила кусок сырного пирога, медленно и со вкусом доела, а потом раскрыла учебник и погрузилась в изучение материала.
