— Божественно, — промычала я, когда смогла говорить.
И тут же Эш сунул мне в рот еще кусочек, коснувшись губ пальцами. На этот раз — без перчатки… Посмотрел напряженно, вздохнул. Я медленно прожевала, не совсем понимая, что именно ем. Но вкус был просто потрясающий! Запила.
— Здесь довольно тепло, — негромко произнес Эш. — Ты можешь снять куртку.
Признаться, мне было уже не тепло, а жарко. И я не знала, от чего — тепловатора в углу, игристого вина или слишком близкого присутствия Эша. Куртку я стянула неловко, пристроила в угол. И поняла, что парень меня рассматривает. По Котловине я гуляла не в форме, а своем обычном платье — длинном, синем, с белым воротничком и рядом пуговичек от горла до талии. И теперь Вандерфилд, кажется, считал эти пуговки. Одну за другой. Не отрывая от них тревожных глаз. Досчитал до последней и посмотрел мне в глаза. И то, что я там увидела, заставило снова схватить бокал и допить залпом.
— Думаю, мы можем потанцевать, — произнес он.
— Это еще зачем? — чуть не подавилась я пирожным.
— Почему нет? Нормальным девушкам нравятся танцы.
— Вот с нормальными и танцуй, — буркнула я.
Эш внимательно всмотрелся в мое лицо и вдруг широко улыбнулся.
— Ты не умеешь! И никогда не танцевала с парнем?
— Все я умею, — огрызнулась я, уже жалея, что подписалась на это безумие. И зачем я вообще с ним пошла? — Что там уметь? Топчешься с ноги на ногу, и все дела!
Вандерфилд усмехнулся и встал, протягивая ко мне руку в перчатке.
— Топчешься на месте… Ясно. Вставай, Аддерли.
— Я не буду с тобой танцевать.
— Боишься? — вкрадчиво произнес он.
— Не боюсь! Ты сказал, что не прикоснешься ко мне!
— Танцы не в счет. Давай, покажи, что не боишься, Аддерли. Ты же такая смелая, можешь явиться на вечеринку и распугать всех своим видом, можешь швырнуть тарелку. А трусишь танцевать со мной? Я тебя не съем. И знаешь, мне как-то не приходилось раньше уговаривать девушек!
Я неуверенно встала. Посмотрела на свои руки, надеясь, что на ладонях не осталось крема. Сделала шаг в сторону. И коснулась кончиками пальцев руки парня. Левой. Без перчатки. Он медленно, глядя мне в глаза, положил вторую руку мне на талию. И так же медленно повернулся, ведя за собой.
— Танец вдвоем — это не просто топтаться на месте, Аддерли, — насмешливо сказал Эш. — Это, прежде всего, доверие.
Я напряглась, ощущая себя деревянной куклой в руках мастера. Он двигался легко и гибко, медленно вплетая наши тела в чарующий ритм музыки. Шаг влево, скольжение вправо, поворот… и снова влево. Касаясь лишь кончиков моих пальцев и невесомо придерживая за спину.
— Доверие надо заслужить, — прошептала я.
— Я попробую. Закрой глаза, — тихо приказал Вандерфилд. И снова улыбнулся. — Просто закрой глаза. И слушай музыку. Это из третьей симфонии Риарди.
О великом композиторе я знала лишь то, что он жил пару веков назад, был заклинателем и созидателем. Его симфонии хранят частицу чар композитора, его музыка дарит покой и счастье всем, кто способен ее понять. Но такую музыку не слушают в Котловине. А ведь она действительно прекрасна…
И я подчинилась — закрыла глаза. Не из-за Эша, а из-за нежных звуков, проникающих в душу.
— Вот так… — тихий голос Вандерфилда с царапающими хриплыми нотками будто становится частью волшебной симфонии. И как ни странно, он оказался прав. С закрытыми глазами, не видя его лица, стало легче. Остались лишь звуки и ощущения. Полет. Движение. Тепло рук. Легкое дыхание у виска. Запахи… И такое желанное головокружение. Томление и непонятный жар внутри…
Достаточно!
Я открыла глаза и отстранилась.
— Красивая музыка. И она закончилась.
— Еще шампанского?
Я покачала головой и отошла к прозрачной стене, пытаясь прийти в себя и очнуться от магии танца. Вандерфилд оказался прекрасным партнером — чутким и умелым, с ним я ощутила полет. И меня это испугало. Все-таки танец — это слишком личное. У нас в Котловине тоже пляшут — на праздник Костров или в Ночь Тысячи свечей, но это совсем другие движения. Любящие люди у нас просто обнимаются и качаются из стороны в сторону, но это позволительно лишь с мужем или возлюбленным.
А такой танец, как показал Эш, совсем иной.
Я тряхнула головой, замирая у стены.
Ахнула от восторга и ужаса. За время нашего странного танца кабинка успела подняться, и сейчас внизу открывался вид, от которого сердце сделало кульбит и застучало сумасшедшим ритмом. Город сиял и переливался, словно зачарованная игрушка, которую вешают на деревья зимой.
Справа вилась снежной змеей река, слева вырастали шпили Магистерии и Часовой башни. Впервые в жизни я видела знаменитый циферблат так близко. Несколько сияющих кругов с цифрами, звездами, лунами и даже изображением зверей и птиц! Пять стрелок, показывающих точное время, множество двигающихся фигурок и Хранитель Сновидений, прогуливающийся по узкому карнизу вокруг Башни… Легенда утверждает, что пока этот механический человечек совершает свои бесконечные круги, городу ничего не грозит! Но впервые я смогла рассмотреть и его задорную шляпу, и очки, и тросточку! А когда наша кабинка поравнялась с циферблатом башни, хранитель ударил каблуками и приподнял цилиндр!
Невероятно! Я ахнула и, не сдержавшись, поклонилась в ответ.
А дальше был виден прекрасный королевский дворец и реющие над ним флаги с изображением короны и грифона.
Слева тянулись парки, Плоское озеро, дома богачей и мосты вплоть до самой академии.
Котловина тонула во мраке, за сиянием центра окраины не видно.
Зато были хорошо различимы два зеркально расположенных гребня Гряды. Левый зовется Фобос, что означает «страх». А правый — Деймос, и это значит «ужас». Между ними завис узким лезвием месяц. И даже во тьме пики кажутся подсвеченными с изнанки. Хотя все знают, что это иллюзия, за Грядой лишь пустоши и дикие, непроходимые леса.
Смотреть на Гряду не хотелось, и я снова начала разглядывать красоты города. Как же он прекрасен! И сколько огней!
— Нравится?
Я замерла. Почему Эш снова так близко? Стоит за спиной. Не прикасается, но я чувствую тепло чужого тела и дыхание на виске.
— Это волшебно… Кажется, что весь мир для меня одной. Раскину руки и полечу, прямо в это сияние. Я никогда не ощущала… подобного!
Боги, похоже, вино все же ударило мне в голову.
— Вот как? Полетишь в сияние… Ты такая…
— Глупая? — чуть повернула голову. И зря. Потому что смотрел Эш не на город, а на меня.
— Необычная.
— Ну да. Это Котловина. Очень необычное место. Мы там все такие!
Выразительно хмыкнула, пытаясь перевести все в шутку. Вандерфилд не улыбнулся и взгляда не отвел. Напротив, тот стал тяжелее и темнее.
