Одновременно с ней Матта возразила:
– Но ты забрал…
Матт прервал её, обняв за плечи свободной рукой.
– Будет, Матта, – он почти улыбнулся, – Маттуил ушёл по своей воле. Никто его не забирал. И Кламат больше, чем наш гость. Он мой старый друг. Мы знаем, почему он навещает нас. Он делает это, потому что таков его долг. Но если мы хорошо его примем, он поделится с нами последними новостями. Он может даже поделиться новостями о нашем старшем.
Всё ещё хмурясь, Матта выдавила неубедительную улыбку:
– Тогда добро пожаловать, Кламат, генерал ты там или нет. Наш дом – твой дом. Маттина сейчас здесь нет, он с овцами. Но Маттсон работает в сарае. Он устроит твоих мулов и коня. Когда ты войдёшь в дом, – тут она наморщила нос, – и умоешься, потравите с Маттом свои солдатские байки, пока я приготовлю что-нибудь на ужин.
Кламат ответил не сразу. Он вдруг припомнил, как в последний раз попытался убедить короля Бифальта, что не может командовать объединёнными силами Беллегера и Амики. Резко, с привычным чуть сдерживаемым нетерпением король ответил: «Никому, кто хочет власти, не следует давать её». А затем добавил: «Я на это дело не гожусь. Мне нет доверия».
Возможно, он имел в виду, что ему не доверяют амиканцы. Или магистры Последнего Книгохранилища. Или даже, что ему не доверяет королева Эстия. Но Кламат подозревал другое: король не доверял сам себе.
Кламат спрыгнул с коня, пытаясь скрыть тот факт, что на несколько мгновений полностью ушёл в свои мысли. Улыбнувшись – правда, после воспоминаний о короле Бифальте сделать это было трудновато, – он ответил:
– Я знаком с твоей стряпнёй, Матта. Сегодня я поем на славу!
Затем он развернулся и повёл коня и следующих за ним по пятам мулов в сарай.
Вспоминая о короле Бифальте, он обычно начинал тревожиться. Вернувшись из великой библиотеки, тот сильно изменился, что-то глубинное сломалось в нём. Кламат слышал об этом, но не понимал. Принц Бифальт, не колеблясь, повёл бы в бой любую армию.
* * *
Кламат немного поболтал с Маттсоном, третьим ребёнком Матта и Матты. Тому исполнилось двенадцать лет. Традиция этой семьи давать детям сходные имена была понятна Кламату. После всех ужасов долгой войны Матт со своей женой хотели укрепить семейные связи, соединив детей и самих себя не только родством крови, но и родственными именами. Для мальчика своих лет Маттсон задавал толковые вопросы, но Кламат не отвечал на них напрямую, отделываясь отговорками. Матт и Матта, вероятно, уже поняли причину его появления, но время раскрыть правду ещё не пришло. И Кламат не спешил его приближать. Задержавшись ровно настолько, чтобы не показаться грубым, он оставил мулов и коня на попечение Маттсона и вошёл в дом.
Открыв дверь и переступив порог, Кламат очутился в передней комнате и – в который уже раз – отметил, что она более просторная, чем это кажется снаружи. Слева от входа располагалась кухня, справа – камин с несколькими стульями и табуретами, а в середине стоял большой обеденный стол. Проход в задней стене вёл в спальни.
Матта работала на кухне. Матт, обычно устраивавшийся рядом со слабым, колеблющимся в очаге пламенем, на этот раз сел у обеденного стола, рядом с Маттильдой. Долгим летом тепло очага становится никому не нужным. Но Кламат не стал сразу проходить в комнату. Он знал, что следует делать.
За дверьми находились умывальник, мыло, несколько маленьких полотенец и кувшин с водой. Матта была принципиальна, когда дело касалось чистоты. Улыбаясь как ей, так и просто в своё удовольствие, Кламат прислонил ружьё и сумку с боеприпасами к стене, стянул рубашку и начал умываться, обильно поливая себя водой и от души намыливаясь.
Матта, не отходя от очага, бросила хмурый взгляд на ружьё и патроны. Впрочем, когда она увидела, как тщательно Кламат умывается, взгляд её смягчился, разве что только брови остались сдвинутыми. Кламат лелеял надежду на то, что она почувствует жалость к нему, увидев многочисленные шрамы. Но они, старые и поблёкшие, были уже почти незаметны. Без сомнения, Матта просто одобрила то, что он уважительно отнёсся к заведённому ею порядку.
Кламату можно было не напоминать, что она никогда не простит его за уход своего старшего сына. Он и так знал это.
Когда Кламат закончил умываться и уже застёгивал пуговицы рубахи, Матт приглашающе махнул ему рукой:
– Садись, старина Ты провёл долгий день в седле. Устраивайся поудобнее.
Кламат что-то пробормотал в знак благодарности и опустился на стул напротив, так чтобы Матте было видно его лицо, когда он будет говорить с её мужем.
Взглянув на жену, пастух как бы случайно заметил:
– Матта ждёт солдатских баек. Но по правде говоря, старина, я сейчас совсем не в настроении их травить. Думаю, ты тоже. О чём же мы поговорим? Рассказать тебе, что ли, как там пасутся наши овцы? Или, может, тебя интересует наша погода?
Кламат был готов сидеть и слушать такие речи хоть целый час. Но Маттильда воскликнула:
– А я хочу узнать про Маттуила. – Похоже, в присутствии Кламата она не чувствовала робости. – Я скучаю по нему. Ещё с тех самых пор, как он ушёл. Маттин и Маттсон слишком заняты, чтобы играть со мной.
Матт потрепал девочку по плечу:
– Тсс, малышка, – тихо сказал он. – Наш гость устал. Он расскажет, когда будет готов.
– Я и в самом деле устал, – признался Кламат. Он изобразил стон, но тут же подмигнул девочке:
– Но не настолько, чтобы отказать тебе в просьбе.
Блеск в глазах Маттильды и румянец на её щеках вознаградили Кламата больше, чем он того заслуживал.
На какое-то мгновение лицо хозяина напряжённо застыло, но вскоре вновь приняло спокойное и серьёзное выражение. Матта сразу же развернулась спиной к столу и занялась одним из горшков, стоявших на очаге. Но Кламата нельзя было обмануть. Он знал, что она слышала каждое слово, и каждое слово пугало её. Женщина отвернулась, чтобы выражением лица ненароком не выдать своих чувств.
– У него всё хорошо, – начал Кламат, чтобы успокоить её. – Я разговаривал с ним, когда он в последний раз получил увольнение и смог посетить Отверстую Длань.
Это было уже год тому назад, но Кламат не стал упоминать об этом.
– Он передавал свой привет и взял с меня обещание сказать вам, что с ним всё хорошо.
Маттильда захлопала в ладоши, а Матт кивнул. Плечи Матты опустились на дюйм – но не более того. Она ждала продолжения.
– Он не рядовой воин, – продолжал Кламат, который сам никогда не собирался становиться генералом. – Как только он прибыл в столицу, его направили работать каменщиком.
Силой и телосложением Маттуил пошёл в отца.
– Но он работает не с теми артелями, которые укрепляют побережье. По каким-то своим причинам король Бифальт опасается нападения с моря. Но если оно и вправду случится, Маттуил не окажется на пути вражеской армии.
