Малика заколотила этот хештег в Твиттер.
– Ее мать права. Всем и впрямь плевать. Всего двенадцать ретвитов.
– Точно, – едва ли не мечтательно отозвался Джулиан. – Поразительное дело, что способен выловить Промысловый Флот. В смысле, как они, к чертям, это выудили? Мне б терпения не хватило.
Он смотрел на Малику эдак загадочно, словно ждал ее отклика.
– Промысловый флот? – спросила она.
– Да. Наш Промысловый Флот.
Опять этот косой взгляд. Весь из себя такой гадкий мальчишка. Поразительно, как ему это удается до сих пор – в его-то пятьдесят с лишним.
– Ну хорошо, – проговорила она, пытаясь пошутить. – Клюю на наживку. Что это за наш Промысловый Флот?
– Расскажу, если поужинаете со мной.
Такого она не ожидала. В чем, конечно, отчасти и состояла его уловка. Малика выдержала паузу, обдумывая свой ответ.
– А это вот не домогательски ли чуточку, Джулиан? Вы мой начальник, я на тридцать лет моложе вас. Такое вообще теперь бывает? Я думала, время ушло. – Она предполагала, что это заставит его задуматься хоть чуть-чуть. Но он всего лишь рассмеялся.
– У меня точно бывает, – сказал он, – а если бывает и у вас, значит, видимо, бывает у нас обоих. Вам слово, моя дорогая.
Она попыталась заставить немножко вспотеть и его самого. Мужчинам случается быть чересчур самоуверенными.
– Что, простите, Джулиан? Десять последних лет совсем не было, что ли? Шеф клеит молоденькую телочку в закрытом кабинете? Силовое неравновесие и все прочее? Неприемлемо.
– Ой, да вам начхать на всю эту чепуху, Малика! Я вас знаю. Вы же птичка-тори. Сыты по горло всей этой политкорректностью. Куда подевался старый добрый флирт? Не вы ли сами это писали где-то?
– Вы лазили в мой Инстаграм, Джулиан?
– Нуачо. Конечно, я лазил в ваш Инстаграм. Это же “Сэндвич-коммуникации”, ешкин кот. У нас работа такая.
– Он закрытый. Вам для этого пришлось бы его взломать.
– Кхм, алё?
Малика промолчала. Ну конечно же он лазил: очевидно же, что раз она ему нравится, он поищет ее в сети. Все так делают, если кто-то нравится.
– В том бикини в горошек смотритесь обалденно, кстати, – продолжил Джулиан.
– А вот это уже точно неприемлемо.
– Я в курсе. Я в курсе! Ата-та! Гадкий мальчишка! ЯТоже-слезы-по-всей-роже и вся эта дребедень. Но все ж чисто поржать, фонарик.
Куда деваться – Малика улыбнулась. Ну какой же он все-таки бесстыжий, бля.
– Ну, – напирал он, – что скажете?
– Что скажете – о чем?
– Об ужине.
Она решила нырять с головой. Почему нет? Он веселый. Довольно привлекательный. А она так много работает с тех пор, как вернулась в Лондон, что светской жизни у нее почти никакой. Разок встретилась с Сэлли Клегг, ее единственной оставшейся школьной подругой, не уехавшей из города. Но Сэлли привела свою жену, а Малике никогда не нравилось быть третьим колесом ни в какой тачке. Кроме того, хоть оно и чудно€, Сэлли теперь служит в полиции, и все стало по-другому. Трудно сказать из-за чего. Но то, что она теперь легавая, мощно ощущалось при той их встрече. Когда-то они обе были хулиганки. Тырили косметику в магазинах. Подначивали мальчишек. А теперь Сэлли – женатая полицейская. Бр-р.
Помимо же встречи с Сэлли светская жизнь у Малики сводилась в общем и целом к нескольким горластым юнцам, клеившимся к ней, когда она выбиралась куда-нибудь в клуб с коллегами.
А то, что сейчас имелось в наличии на Тиндере, было, скажем так, буэ.
Короче говоря, в тусовочном смысле вечерок с Джулианом представлялся мощным шагом вперед.
– Ладно. Если вам так хочется, – сказала она.
– Вот молодчинка, девчонка! Отлично.
– Но только если это что-то очень элитное.
– Я вас умоляю, Малика, не забывайте, с кем разговариваете, – промолвил он, изображая обиду. – Я не опускаюсь до неэлитного.
– Я в смысле очень элитного. Тошнотворно. Головокружительно. Чего-то такого, что я себе точно позволить не смогла бы, даже при том, сколько вы мне платите, а платите вы мне, надо признаться, чрезвычайно неплохо.
– Ну хорошо. Как вам “Ле Канар Шарман”?
[62]
– Не знаю такого.
– Это в Женеве.
То был определенно решающий миг. И очень внезапный к тому же. Джулиан, по сути, предлагал ей переспать – с бухты-барахты. Похабные выходные в Швейцарии. Вот это прыть. Кое-какие заигрывания были, это правда, но с Маликой много кто заигрывал – или пытался, особенно преуспевающие немолодые. Вероятно, потому что их меньше смущал ее диплом с отличием по математике, который, как Малика выяснила, отпугивал многих юных. Но все равно неожиданно. Вокруг Джулиана было достаточно женщин – шикарные выпендрежные ляли болтались по конторе постоянно. Джулиан – повеса, игрок. Серийный однолюб, по его собственным словам, но с высокими оборотами.
“Попросту говоря, я остаюсь верен в пределах каждой отдельно взятой ночи”.
Малика решила, что нужно проделать быстрый умозрительный расчет. К счастью, она в них была докой.
Он ей нравится? Да. Так сложилось. Он очень хорош собой.
Нравится ли ей с ним? Несомненно. Умен, уверен в себе. Вот эти самовлюбленные замашки могут, в принципе, надоесть, но пока нет.
Станет ли неуютно с ним работать? Не исключено – однако, вероятно, не станет. У него свой кабинет, и, кроме того, он же такой легкий парняга. Уж кто-кто, а он способен переспать и жить себе дальше без всяких неловкостей.
И Малике не на шутку нравилась мысль о сверхшикарном отгуле с роскошным плохишом.
К тому же, если по-честному, наступи соответствующий момент и реши она не трахаться с ним – попросту не станет. Она почти не сомневалась, что Джулиан слишком гордый, чтобы окрыситься за отказ. Ва-банк. Чтобы выиграть, нужно играть. Без обид.
– Ладно, – сказала она. – Позволю вам со мной поужинать в Женеве.
Джулиан расплылся в широченной милой улыбке – по-настоящему радушной, а вовсе не торжествующей.
– Так что там с Промысловым Флотом? – спросила она.
– Боже. Я уж и забыл, что мы об этом говорили.
– А я нет. Потому и согласилась на ужин.
– Я бы вам в любом случае рассказал.
– Ну так рассказывайте.
Джулиан потешно заозирался, словно бы проверяя, не подслушивают ли их.
– Это другой отдел компании. Этажом выше.
– Вы снимаете и этаж над нами?
