– Но они же наверняка возразили бы принципиально, так? В смысле, патриотизм – это их тема, верно?
– Вот поэтому-то они и пытаются расколоть Королевство? Ку-ку?
– Ну, я имею в виду английский патриотизм. Красный-белый-гордый и все такое.
– Батюшки, фонарик. Для такой смышленой и развитой девушки ты иногда ужасно туго думаешь, а? Ну конечно же, им нет дела до Англии. Им кажется, что есть, но на самом деле нет. Им есть дело до страны, превращенной в потогонную мастерскую с низкими налогами и низкими зарплатами, где профсоюзы запрещены, а требования по технике безопасности на рабочих местах сводятся к лейкопластырю у начальства в столе. Им есть дело до денег – и только до них. Как деньги эти добыть и удержать. Любой истинный консерватор печется исключительно об этом. Я тебе и раньше говорил, все прочие принципы они похерят. Сживутся с педиками, махнут рукой на институт брака, продадут это государство, предадут церковь и откажутся от лисьей охоты, если их оставят при деньгах. Потому-то правое крыло такое надежное. Они всегда действуют в своих личных финансовых интересах. Подальше стоит держаться как раз от людей, которые места себе не находят из-за всего подряд. Никогда не угадаешь, какая мутота взбредет им в голову.
– То есть и впрямь тут только мы с тобой? – переспросила Малика. – Мы действительно единственные, кто в курсе?
Вот теперь она уловила крошечную тень сомнения в мыслях у Джулиана.
– Многовато вопросов, милая. Тебе не кажется, что кое-чего лучше не знать?
– Может, тебе стоило подумать об этом до того, как ты вывалил мне всякую херню, за которую я могу загреметь в тюрьму? Ты об этом не думал? М-м-м? Может, было б лучше, если б я завела себе парня, который не стал бы совращать меня на предательство родины.
Кнут. Стой за себя. Лупи по его сомнениям. Не увиливай от них.
– Но конечно, тогда получилось бы не совсем так же сексуально, а? – добавила она.
А затем протянула руку вниз и взялась за него. И снова пряник. Малика сразу заметила, что сработало.
– Ты прекрасно понимала, что может означать твое согласие на поездку в Россию. – Он улыбнулся. – Ты вошла во все это с открытыми глазами, индийская ты вертихвосточка.
Малика понимала, что отчасти он прав. Понимала она и то, что ей предстоит выйти из всего этого. И поскорее.
– Пакистанская, – сказала она.
– Да пофиг, – отозвался он. – Разницы никакой.
Ей и впрямь надо отыскать выход из этой заварухи – и от этого козла.
61. Список удлиняется
Мэтлок настоял, что в Испанию поедет самолично и как представитель британской полиции поможет местным властям расследовать двойное убийство на “Острове радуги”. Вернулся же он ни с чем, если не считать беспошлинной бутылки скотча.
– И тот, и другая убиты одним ударом по затылку, неким инструментом, похожим на молоток, – произнес Мэтлок, откупоривая бутылку и разливая виски в три стакана.
– Иисусе, – сказал Тейлор, – это ж чокнуться можно.
– Бедные Дж-Дж, – сказала Клегг. – Еще и как раз когда они начали влюбляться друг в дружку.
– Испанская полиция пока удерживает всех остальных островитян, но, насколько они понимают, это может быть любой из них – или все, или ни один. Криминалисты на месте преступления абсолютно ничего не обнаружили, вообще. Ваше здоровье.
Все выпили.
Вечерело. Мэтлок смотался в Испанию и обратно одним днем. Болтаться там не было никакого смысла.
– Ну что, теперь у нас девять, – подытожил Мэтлок чуть погодя.
– Девять чего, шеф? – спросил Тейлор.
– Девять трупов.
Мэтлок подошел к доске. Имена, которые он выписал несколько дней назад, никто не стер. Две колонки. Первая – с заголовком “Убийства”. В ней значились:
Латифа Джозеф
Сэмми Хилл
Крессида Бейнз
Пониже Мэтлок добавил: Джемайма Тринг и Джонатон Рэдклифф.
Вторая колонка – “Самоубийства”, и в ней:
Джералдин Гиффард
Джокэм и Бренда Макрун
В ту колонку внизу Мэтлок добавил:
Родни Уотсон
– Настаиваете на своей теории, да, шеф? – спросил Тейлор.
– Это не теория, Бэрри. Если бы. За теорию я б убил сам. А это просто наблюдение. Двое молодых людей, участвовавших в “Острове радуги”, погибли так же, как Латифа, Сэмми и Крессида. Бум. По затылку – и дело сделано. Чисто, быстро, никаких следов. Ну же, Бэрри! Какова вероятность пяти разных убийств в таком вот духе?
– Больше, кажись, чем вероятность того, что это один мужик убил всех пятерых, – произнес Тейлор. – В смысле, эти двое были в “Острове любви”! Да бля, шеф! При чем тут Крессида Бейнз или Латифа Джозеф? Ну нет же связи. И при этом есть примерно пятнадцать очень сердитых людей, которые жили с убитыми и ненавидели их до мозга костей. В кои-то веки в подозреваемых никакого недостатка.
Мэтлок на довод Тейлора не ответил. Как и в прошлый раз, он пытался осмыслить положение, а лучше всего ему это удавалось, проговаривая свои мысли.
– И к тому же “самоубийства”. Родни Уотсон. С чего он вдруг с собой покончил? Он во всех новостях недели напролет рассказывает свою историю – и вдруг вешается. И опять, похоже, судя по тому, что говорит Кейт из лаборатории, шея у него не сломана. Задохнулся, пытаясь ослабить петлю. Теперь у нас четыре одинаковых самоубийства. И еще одна связь между ними и убийствами. Сперва у нас только Джералдин Гиффард была связана с Сэмми Хилл. А теперь еще Родни Уотсон и Крессида Бейнз. Они были напарниками в движении #ПомнимИх. Родни выступал на ее похоронах. Ну правда. Это ж довольно странно, разве нет? Когда мы в прошлый раз в этом копались, я пытался увязать самоубийства с убийствами, и вы оба ни в какую. А теперь у нас еще одно точно такое же самоубийство, связанное с одним из наших убийств.
– И еще два убийства, никак не связанных, блядь, ни с чем! – сказал Тейлор.
– И еще одно связанное, – проговорила Клегг.
Она смотрела в телефон, по-настоящему потрясенная.
– Убит Вотан Оркобой.
62. Солнечные вершины Трепа
Первой заговорила премьер-министр. Вмешательство на уровне знатных зверюг.
До этого момента она в основном держалась вне предреферендумных баталий. Она же, в конце концов, премьер-министр, ее дело – продолжать выполнять свою работу, то есть править страной.
– Меня на это, – любила подчеркивать она, – выбрал народ, и я намерена свое обещание выполнять.
То, что это она приняла катастрофическое решение созвать референдум и что задача “править страной” обычно не включает в себя поддержку развала этой самой страны, она старалась не вспоминать. Под нажимом она признавалась, как говорила и в самом начале, что референдум объявили в ответ на “волеизъявление народа” и его желание “снять вопрос об английской независимости на поколение вперед”. Разумеется, буквально каждый человек в Королевстве (“народ”) осознавал, что на самом деле референдум она назначила, чтобы помешать Трепу Игриву сагитировать малахольное крыло ее партии на невозможную, однако соблазнительную фантазию “установления власти” в маленькой стране посреди глобализованного неолиберального мира. Ни Треп Игрив, ни премьер-министр ни на миг не верили, что референдум даст положительный ответ. Референдум всего-навсего сводился к вопросу, кому лучше удастся направить лютую враждебность растерянного и озлобленного партийного ядра в своих личных интересах.
