И он позволил, сделав бодрый знак,
То, что в просящем облике заметил.
88 Тогда, во всем свободный, я мой шаг
Направил ближе к месту, где скорбело
Созданье это, и промолвил так:
91 "Дух, льющий слезы, чтобы в них созрело
То, без чего возврата к богу нет,
Скажи, прервав твое святое дело:
94 Кем был ты; почему у вас хребет
Вверх обращен; и чем могу хоть мало
Тебе помочь, живым покинув свет?"
97 "Зачем нас небо так ничком прижало,
Ты будешь знать; но раньше scias quod
Fui successor Petri, – тень сказала. -
100 Меж Кьявери и Сьестри воды льет
Большой поток, и с ним одноименный
Высокий титул отличил мой род.
103 Я свыше месяца влачил, согбенный,
Блюдя от грязи, мантию Петра;
Пред ней – как пух все тяжести вселенной.
106 Увы, я поздно стал на путь добра!
Но я познал, уже как пастырь Рима,
Что жизнь земная – лживая мара.
109 Душа, я видел, как и встарь томима,
А выше стать в той жизни я не мог, -
И этой восхотел неудержимо.
112 До той поры я жалок и далек
От бога был, неизмеримо жадный,
И казнь, как видишь, на себя навлек.
115 Здесь явлен образ жадности наглядный
Вот в этих душах, что окрест лежат;
На всей горе нет муки столь нещадной.
118 Как там подняться не хотел наш взгляд
К высотам, устремляемый к земному,
Так здесь возмездьем он к земле прижат.
121 Как жадность там порыв любви к благому
Гасила в нас и не влекла к делам,
Так здесь возмездье, хоть и по-иному,
124 Стопы и руки связывает нам,
И мы простерты будем без движенья,
Пока угодно правым небесам".
127 Став на колени из благоговенья,
Я начал речь, но и по слуху он
Заметил этот признак уваженья
130 И молвил: «Почему ты так склонен?»
И я в ответ: "Таков ваш сан великий,
Что совестью я, стоя, уязвлен".
133 "Брат, встань! – ответил этот дух безликий. -
Ошибся ты: со всеми и с тобой
Я сослужитель одного владыки.
136 Тому, кто звук Евангелья святой,
Гласящий «Neque nubent», разумеет,
Понятно будет сказанное мной.
139 Теперь иди; мне скорбь моя довлеет;
Ты мне мешаешь слезы лить, стеня,
В которых то, что говорил ты, зреет.
142 Есть добрая Аладжа у меня,
Племянница, – и только бы дурного
В ней не посеяла моя родня!
145 Там у меня нет никого другого".
1 Пред лучшей волей силы воли хрупки;
Ему в угоду, в неугоду мне,
Я погруженной не насытил губки.
4 Я двинулся; и вождь мои, в тишине,
Свободными местами шел под кручей,
Как вдоль бойниц проходят по стене;
7 Те, у кого из глаз слезой горючей
Сочится зло, заполнившее свет,
Лежат кнаруже слишком плотной кучей.
10 Будь проклята, волчица древних лет,
В чьем ненасытном голоде все тонет
И яростней которой зверя нет!
13 О небеса, чей ход иными понят,
Как полновластный над судьбой земли,
Идет ли тот, кто эту тварь изгонит?
16 Мы скудным шагом медленно брели,
Внимая теням, скорбно и устало
Рыдавшим и томившимся в пыли;
19 Как вдруг вблизи «Мария!» прозвучало,
И так тоска казалась тяжела,
Как если бы то женщина рожала;
22 И далее: "Как ты бедна была,
Являет тот приют, где пеленицей
Ты свой священный отпрыск повила".
25 Потом я слышал: "Праведный Фабриций,
Ты бедностью безгрешной посрамил
Порок, обогащаемый сторицей".
28 Смысл этой речи так был сердцу мил,
Что я пошел вперед, узнать желая,
Кто из лежавших это говорил.
31 Еще он славил щедрость Николая,
Который спас невест от нищеты,
Младые годы к чести направляя.
34 "Дух, вспомянувший столько доброты! -
Сказал я. – Кем ты был? И неужели
Хваленья здесь возносишь только ты?
37 Я буду помнить о твоем уделе,
Когда вернусь короткий путь кончать,
Которым жизнь летит к последней цели".
40 И он: "Скажу про все, хотя мне ждать
Оттуда нечего; но без сравненья
В тебе, живом, сияет благодать.
43 Я корнем был зловредного растенья,
Наведшего на божью землю мрак,
Такой, что в ней неплодье запустенья.
46 Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и Дуак
Могли, то месть была б уже свершенной;
И я молюсь, чтобы случилось так.
49 Я был Гугон, Капетом нареченный,
И не один Филипп и Людовик
Над Францией владычил, мной рожденный.
52 Родитель мой в Париже был мясник;
Когда старинных королей не стало,
Последний же из племени владык
55 Облекся в серое, уже сжимала
Моя рука бразды державных сил,
И мне земель, да и друзей достало,
58 Чтоб диадемой вдовой осенил
Мой сын свою главу и длинной смене
Помазанных начало положил.
61 Пока мой род в прованском пышном вене
Не схоронил стыда, он мог сойти
Ничтожным, но безвредным тем не мене.
64 А тут он начал хитрости плести
И грабить; и забрал, во искупленье,
Нормандию, Гасконью и Понти.
67 Карл сел в Италии; во искупленье,
Зарезал Куррадина; а Фому
Вернул на небеса, во искупленье.
70 Я вижу время, близок срок ему, -
И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.
73 Один, без войска, многих он поборет
