Девчонка сидит на полу и смотрит перед собой, обхватив коленки.
– Пошли, – трогаю ее за плечо, но она отшатывается, как от удара, а я зубы сжимаю, чтобы не вернуться в комнату девчонок и не понадавать им лещей за то, что они сделали.
– Что у вас произошло? – присаживаюсь на корточки рядом с ней, но больше ее не касаюсь.
– Все нормально, ты что, не видишь? – она поворачивает ко мне лицо и губу разбитую закусывает. – Поскользнулась, упала, разбилась. Все хорошо, сама виновата.
Она делает неожиданно резкий рывок и встает на ноги. Не ожидал такой прыти от девчонки и интуитивно тоже выпрямился.
– Ты уверена?
Она меня ошарашила тем безразличием, которое слышится в ее голосе. Пытаюсь заглянуть ей в глаза, но она игнорирует вопрос и, пряча взгляд, подходит к умывальнику. Молча включает воду и набирает в рот воды. Поласкает и сплевывает жидкость вперемешку с кровью. Черт. Внутри все сжимается, и вся сущность рвется к ней. Хочется дотронуться до разбитой губы и поцеловать, или даже нет, разрешить ударить меня, чтобы разделить ту боль, которую она испытывает сейчас.
Но я стою на месте, не могу и шагу сделать. Просто стою истуканом и смотрю, как девчонка приводит себя в относительный порядок.
– Так и будешь пялиться?
Не сразу понимаю, что слова адресованы мне. Во рту все пересохло, когда она подняла на меня взгляд своих синих глаз. От умывания они кажутся ярче, а она стоит передо мной, голову чуть приподняла и смотрит, не отводя взгляда.
– Да, кхе, – чуть прокашлялся.
– Отойди, – толкает она меня в плечо, и я чуть отстраняюсь.
Девчонка открывает дверь, и тут же в проеме появляется ее взъерошенная подружка, а за спиной ее два парня и две девчонки стоят, я их всех видел на уроках.
– Яська, – чуть всхлипывает мелкая, – Ясь, что они сделали? – трогает ее лицо, но девушка как будто в ледышку превратилась, освобождается из ее рук и проходит дальше.
– Все нормально, Вер, я поскользнулась и неудачно упала, не переживай.
Ее тут же окружают три девчонки, а парни смотрят на меня так, что глазами прожигают.
– Дима, – слышу голос Снежинки, и парень, постояв еще секунду, повернулся на пятках, пошел за ней.
А я смотрю ему в след и понимаю, что кулаки сжимаются снова. Все понял, лишних слов и не надо. Значит, парень есть у домовенка. Ну, ничего, не стена, подвинется. Подхожу к умывальнику и включаю холодную воду. Надо остудиться, а не то дел натворю, а мне нельзя. Никак нельзя. Бью со всей дури рукой по кафельному бортику, и в ладони тут же начинает гореть.
– Твою мать, – стряхиваю с рук воду и, громко бухая дверью, выхожу в коридор.
– Долго ты, я думала, утонул, – иронии в голосе хоть отбавляй, – это все же женский туалет, а твой корпус в другом крыле, – выплевывает девушка и скрывается за дверью.
В наступившей тишине громко щелкает замок. Хотелось подождать ее, но побоялся, что не сдержусь. Разворачиваюсь и уверенно направляюсь обратно, пацаны, наверное, заждались, пока я тут чужие сопли на кулак наматывал.
– Твою мать, нахрен поперся, – со злостью дергаю распашную дверь и с силой бью ее об стену. – Сука.
***
– Мне надо было ему лицо разбить, – всю дорогу ерепенился Димка, а я шла и молчала.
Люба с одной стороны, Вера с другой, Нина прикрывает тылы сзади, а шлейфом Дима с Пашкой идут.
– Дим, прекрати, – говорю, а у самой перед глазами равнодушный взгляд Василисы.
Напрягаюсь немного, и девчонки тут же прижимаются ко мне. Господи, почему же их в тот момент не было рядом со мной. Быстро смаргиваю слезы, кошусь на Верку, она до сих пор в себя не пришла, бледная, как привидение. Нет, я на нее не в обиде, хоть сама бы так никогда не поступила, но я не могу обижаться на нее, потому что не была в подобной ситуации.
– Я же тебе уже говорила, что этот… – я запнулась на имени парня.
– Тимофей, – услужливо подсказывает Нина, в голосе слышу обожание.
– Да, Тимофей, он не при чем, если бы он не пришел вовремя, то могло бы случиться худшее, – говорю так обыденно, как будто меня каждый день подлавливают и бьют. В груди сердце срывается в галоп, и я начинаю дышать чаще. Черт, опять. Вдох и глубокий выдох.
– Как не при чем? – продолжает кипятиться Дима. – А почему он не остановил этих девок? – его возмущению нет предела.
– Они меня ударили до того, как он появился, – отвечаю ему и при этом бью ладонью чуть выше сердца по ребрам. Удар, синхронный вдох, и отпускает.
Слышу быстрые шаги, и Дима нас обгоняет, встает передо мной.
– Ты его защищаешь?
У меня аж челюсть отвисла от вопроса такого дебильного.
– Дим, ты что говоришь? С чего это я его должна защищать? – а у самой дыхание перехватило.
Ведь получается, что да, защищаю, хотя сама не понимаю, почему. Ведь он мог остановить эту Василису, когда она ударила полотенцем, но не остановил. Во рту стало горько от этого осознания.
– Что задумалась? – всматривается мне в лицо Дима. – Я правд, да?
Ладони парня стальными клешнями впиваются в мои плечи и в буквальном смысле выдергивает меня из рук девчонок.
– Идите, нам надо поговорить, – кидает он через плечо ребятам.
– Дим, пусти, – трепыхаюсь я в его захвате. – Ты мне делаешь больно, – голос дрогнул.
И тут же рядом появляется Вера.
– Отпусти, – шипит она и хватает парня за руку.
– Слушай, ты, – он смотрит на Веру, а во взгляде ненависть неприкрытая, – свали в туман.
– Дима, – выдыхаю я, а у самой все внутри колотится. Да то же за день такой, всего-то хотела чая попить. – Отпусти, – твердость в голосе меня саму поразила, думала, дрогнет голос, но нет, – руки убери. Я не хочу спорить и не хочу оправдываться. Моей вины здесь нет никакой, так получилось.
Парень отпускает мои плечи.
– И ты не имеешь права так разговаривать с Верой, – я разворачиваюсь, потираю места, на которых, скорее всего, останутся синяки, и подталкиваю девушку в сторону комнаты.
Она, конечно, нехотя идет, я чувствую это по ее каменному телу, которое без удовольствия подчиняется. Если бы не я, она бы Димке точно вцепилась в лицо.
Дима догоняет нас почти у двери комнаты. Слышу его дыхание сзади. Оборачиваюсь. Смотрю долго, изучающе. Девчонки заходят в комнату, оставляя нас наедине. Последний зашла Вера, оставила дверь приоткрытой. Я ухмыльнулась про себя. Верка странная, то готова на парня броситься без оглядки, то может бросить в тот момент, когда больше всего нужна.
– Ясь, ты меня прости, а, – Дима делает шаг ко мне, но я отступаю к стене.
– Дима, давай поговорим позже, не сейчас, – не смотрю на него, не хочется, первый раз такое со мной. Даже совесть внутри кольнула, ведь в голосе слышится искренность.
