Мне в ладонь ложится холодный баллончик ингалятора. Делаю вдох и одновременно нажимаю на колпачок, выпускаю струю лекарства.
Раз, два, три, четыре, пять…
Слух потихоньку возвращается, и зрение становится четче. Делаю полной грудью вдох.
– Не делай так больше, – говорю охрипшим голосом парню, когда тот помогает мне встать.
– Так ты больна?
– Тебя это каким боком касается? – отвечаю ему вопросом на вопрос. – И да, кстати, у меня тоже есть парень.
Тимофей мне больше не мешает уйти, поэтому беспрепятственно поворачиваюсь к нему спиной и захожу в комнату, даже ни разу не обернувшись. Но какое-то чувство дискомфорта осталось внутри, словно что-то сделала не так или сказала не то. Может, ему что-то нужно было сказать? Черт. Дрожащими пальцами касаюсь губ. Он меня поцеловал. Сердце вновь внутри затрепыхалось, и я сверху положила руку, пытаясь тихонько постукивать о ребра, чтобы успокоить разбушевавшийся орган. Зачем он это сделал? Плетусь к кровати, еле передвигая ноги.
– Яся, с тобой все хорошо? – Люба уже в кровати и, наверное, я снова ее разбудила.
– Да, хорошо, Любаш, ты извини, что не даю спать, – отвечаю ей.
– А зачем он приходил? – она специально не называет парня по имени, потому что не нравится он ей.
– Спросить, все ли нормально, – отвечаю на автомате, даже не понимая, что зря это делаю, зря.
– Я никому не скажу, что он приходил, ты не волнуйся, – говорит девушка тихо и замолкает.
А я в темноте всматриваюсь в ее лицо и не вижу очертаний, да и как увидеть, если перед глазами его взгляд. На губах его след, а я вся пропахла им. Что же я наделала? Зачем позволила? Стаскиваю через голову свитер и бросаю на пол, следом летят и штаны с носками. Завтра все придется стирать. Закутываюсь в одеяло и проваливаюсь в тревожный сон.
Глава 10
Все выходные находилась как будто в прострации. Ничего не ела, никого не слышала. Был только он. У меня в голове, перед глазами и внутри, в том месте, где расположено сердце.
Отвлекалась от мыслей о Тимофее только лишь для того, чтобы в сотый раз набрать телефон Веры. Он был отключен, и тревога забралась в душу, но узнать что-то большее было не у кого, поэтому просто ждала и звонила беспрестанно.
– Ясь, давай в столовую сходим, поешь? – Люба и Нина стояли передо мной, одна – подбоченившись, другая – вперив в меня взгляд.
– Ты что, из-за Веры переживаешь? – нахмурилась Нина. – Так позвонит, подожди, мало ли? Может быть, телефон сел, и на зарядку поставить забыла. Ну, правда, Ясь, ты что, Веру не знаешь?
– Ты уже второй день ничего не ешь, так не пойдет, – Люба смотрит на меня, и мне становится неудобно от того, что у нас есть общая тайна.
До этого у меня только с Верой было что-то общее, а теперь еще и с ней.
– Девочки, кусок в горло не лезет, – отвернулась я к окну.
– Пошли, хоть чаю попьешь, – настаивала Нина, и я сдалась. – Затворницей после случившегося тоже не будешь, мы не позволим, правда, Люб?
– Согласна на все сто, – Люба продела руку под мой локоть с противоположной стороны от Нины, и мы полным составом спустились вниз.
***
С замиранием сердца переступала порог столовой. Не знаю, чего хотелось больше, чтобы он здесь был, или все же нет, но, когда, окинув взглядом помещение, поняла, что Тимофея здесь нет, чудом сдержала разочарованный выдох. Зато здесь оказался Дима. Его светлую макушку я отыскала сразу. Он сидел с мальчишками из нашего детского дома, в дальнем углу, за отдельным столиком. Они вместе шутили и смеялись, да и вообще вели себя так непринужденно, как будто не были здесь чужими, и мне это было странно. Ведь то, что произошло вчера, хоть как-то должно было на нас всех отразиться. Но нет, я ошиблась. Набрав на подносы еды, мы с девочками устремились к столику, к ребятам. Оказалось, там мало места, чтобы усесться всем троим, и мы все же решили расположиться за соседним столом.
– Привет, девчонки, – как будто только заметив, поздоровались ребята, а Дима только кинул холодный «привет» и больше даже не обернулся.
«Обиделся, – поняла я. – Все-таки зря я ему так вчера нагрубила».
Но потом, подумав немного, поняла, что я здесь совсем не причем, и что уберечь от лишних ненужных разборок именно его хотела, а если бы он так сильно жаждал справедливости, то мог бы и сходить сам к Тимофею, развлечь себя, а не слушать мои запреты.
По телу теплая волна прокатилась и застряла в пальцах рук и ног, растекаясь покалыванием, лишь только имя парня вспомнила. Черт, дурочка, что же творится со мной? Хрень какая-то, и вот это чувство бабочек в животе, стоит лишь вспомнить, как к моим губам его губы прижимались.
– Ясь, – Люба толкает меня, и я отдергиваю руку от губ, щеки заливает краска.
Спалилась. Блин. Опускаю глаза в тарелку с едой и стараюсь восстановить дыхание, потому что понимаю, что сейчас выгляжу со стороны глупо и смешно.
– С тобой все в порядке? – пока Нина ковыряется в смартфоне, Люба придвинулась ко мне ближе. – Странно, что тут никого нет из этих, – она оглянулась по сторонам, – они сегодня вообще здесь не появлялись. Интересно, чем они питаются?
Я искоса глянула на Любу.
– Скорее всего, Любаш, у них там целый холодильник деликатесов, – говорю ей и отправляю в рот кусочек хлеба, запиваю его холодным чаем.
– Так холодильники нельзя же, – искренне удивляется она, а я только усмехаюсь.
Наивная.
– Им можно, Люб, им можно.
Вдруг чувствую, как спину пронзает чей-то взгляд. Черт. Тут же накидываю капюшон на голову. С девчонками совсем забыла про него. А ведь здесь старалась, чтобы никто не видел мои волосы. И до вчерашнего дня мне удавалось.
– Люба, кто там?
Спина почему-то вместо того, чтобы согнуться сильнее от давящего взгляда, наоборот, в струнку выправляется.
– Где? – встрепенулась соседка по комнате. – А-а-а, – протянула она, – это Лев Владимирович, – зашептала мне на ухо, – ну, помнишь, который нас встречал. Он тут свирепствует уже второй день, слышала, чп произошло какое-то, но какое, точно никто не знает. Да и сами интернатовские, знаешь, не такие уж и общительные, – она улыбается грустно. – Стараются с нами не сталкиваться.
Я выдохнула с облегчением. Лев Владимирович – это куда ни шло. Ну и взгляд у него, аж мороз по коже. Маленькая пометка в голове: «не сталкиваться с этим мужчиной, не забывать надевать капюшон». В детдоме все уже давно привыкли к моему цвету волос, а тут могут и стебаться начать, а мне этого меньше всего надо, и так их видело больше человек, чем хотелось бы.
За своими мыслями и не заметила, как кусок хлеба с чаем умяла, а еще не почувствовала, как за моей спиной вдруг возник Дима. Только когда руки на плечи положил, вздрогнула от неожиданности.
