– Дима? – не скрываю удивления в голосе, одновременно смотрю на часы. – Ой, Дима, прости, – короткий выдох, – я совсем потерялась во времени…
– Ну, я и не сомневался, что твоя соседка заболтает тебя. Так что ожидал этого, Есения, поэтому и ждать долго не стал.
Вот почему-то даже от его тона, что сейчас слышу в телефоне, щеки покрывает яркий румянец смущения.
– Извини, – еще раз говорю в трубку, а сама язык прикусываю.
Может, Верка и права, как-то странно на меня действует Дима, уж очень часто я чувствую себя без вины виноватой.
– Да все, проехали, Ясь. Ладно, буду ждать тебя внизу возле доски расписаний, говорят, там списки распределения вывесили, – говорит он.
– Хорошо, через… – но парень уже отключил телефон.
– Вот я тебе говорю, Ясь, этот твой Димчик – козлина редкостная.
Я перевожу непонимающий взгляд на подругу.
– А что непонятного, ты посмотри на свое лицо!
Ее возмущению нет предела, она, будто самовар, распыхтелась, и пар начинает валить изо всех щелей. Невольная улыбка касается моих губ, и подруга вскакивает из-за стола, где только что восседала.
– Я тебе серьезно говорю, а ты лыбишься! Да ты в тряпку с ним превратилась, ведешь себя, как бедная овечка Сью!
Такой по ее понятиям должен был быть обидный подтекст в этих словах, что я не сдержалась и засмеялась в голос.
– Вера, не могу над тобой, – через несколько секунд безудержного смеха на глазах выступают слезы.
Подруга стоит в позе воительницы, руки скрестила и подбородок вздернула вверх, ну, Жана д’Арк настоящая.
– Вера, расслабься, пожалуйста, – корчусь я от смеха.
– Дурочка ты, Яська, – обиженно отворачивается от меня подруга и садится обратно за стол.
– Вера, не обижайся, – вытираю тыльной стороной ладони слезы с глаз, – но ты такая смешная, я не могла удержаться.
– Знаешь, – ее голос вдруг стал тише, – я не могу на это смотреть спокойно, потому что до сих пор перед глазами стоит картина из детства, как после смерти предков сестра привела в дом мужа своего новоиспеченного. Мудак гребаный катался, как сыр в масле, сестра его обстирывала и обкармливала…
Я затаила дыхание, а смех где-то в горле застрял. Вера очень редко делилась историями из прошлого, поэтому про нее я знала лишь одно: что родственников у нее, как и у меня, нет, что сестра была, но умерла, а вот подробности ее смерти Верка не рассказывала никогда.
– Он работал, приносил денег в семью, а потом оказалось, что он игроман. Сестра плакала сильно, просила бросить все это, и знаешь, он обещал, а потом как-то не пришел домой. Сестра поизвелась вся, телефон пооборвала звонками, а потом пришли они. Оказалось, что этот проигрался по-крупному и свалил, а кому теперь отдавать долг, как думаешь?
Этот вопрос явно был адресован мне, но я не стала отвечать подошла сзади к Верке и обняла ее.
– А ты знаешь, что сделала она? Эта дрянь просто взяла и умерла, отравилась таблетками, все как в мыльных операх, – ее голос дрогнул, но говорить она не перестала, – бросила меня одну.
Сжимаю ее плечи сильнее, прижимая затылок к своей груди.
– Вера, – шепчу в макушку.
– А меня забрали в детдом, на тот момент мне было семь, – она хватает меня за запястья и крепко сжимает их. – Мне почему-то Димка напоминает Олега, Ясь. Я тебя прошу, не встречайся с ним. Ты становишься на себя не похожа, когда он рядом. Дима будто поглощает тебя собой, и ты становишься его тенью…
Она расцепляет руки и целует мою ладонь, а у меня по позвоночнику мурашки бегут.
– Нет, Вер, – отнимаю руки у подруги, – ты ошибаешься, у нас с Димой совсем иные отношения, – делаю короткие шажки к выходу. – Он совсем другой, – а у самой голос дрожит.
Быстро выхожу за дверь, даже не оборачиваясь.
– Не может этого быть, – шепчу себе под нос. – Верка просто ревнует или завидует…
Проговариваю варианты и прислушиваюсь к внутреннему голосу, но он молчит. Сбегаю по лестнице, стараюсь выкинуть все из головы. Конечно, и подругу жалко, оказывается, у нее все не так просто, как, например, у меня. Родители погибли, а вскоре и бабушка умерла, и вот я здесь.
Ладонь скользит по холодным перилам, я будто во сне переставляю ноги, потому что вся я нахожусь сейчас с Верой в комнате. Зря я, наверное, ушла, ей сейчас требуется моя поддержка. Замираю посредине и принимаю решение идти обратно. Резко поворачиваюсь и чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с девушкой.
– Ой, – от неожиданности отступаюсь, не удерживаюсь на месте и кубарем лечу вниз.
– Яська! – слышу откуда-то сверху.
В голове все перемешалось, по мне словно танк проехался. Лежу, не шевелюсь.
– Ясь, – чувствую, как плеча касается рука Веры.
Открываю один глаз, вроде все нормально, ничего не кружится, следом открываю второй.
– Жива?
Гляжу на подругу, а та кивает мне в ответ, и улыбка растягивает губы.
– Вот это кульбит сделала, – она начинает смеяться, – че больно? – тычет пальцем мне в бок.
Передергиваю плечами.
– Да я не знаю, вроде, нет, – отвечаю ей и сажусь на попу.
– Ясь, там всего-то пять ступенек, а ты падала так, как будто с вершин Эвереста, – и она начинает ржать.
– Сучка ты, Верка, – ударяю подругу по плечу, – я просто испугалась, – обиженно дую губы.
– Давай вставай, – сквозь смех говорит она, – а то тебя уже, наверное, заждались.
– Черт, точно, – поднимаюсь на ноги и делаю первый шаг, – так вроде вся цела, пошли.
Только спустившись на первый этаж, я поняла, что ногу все же повредила, хоть, скорее всего, и не сильно. В щиколотке чувствовалось неприятное ощущение тянущей боли. Неосознанное прихрамывание не осталось незамеченным.
– Все-таки поломалась, – вздыхает Вера и берет меня под руку.
– Это громко сказано, подруга, – улыбаюсь, – потянула связки, наверное.
Возле доски с расписанием толпился народ. Кто-то возмущенно вскидывал руки вверх и выражался, кто-то тихо хихикал, тыча пальцами в сенсорные экраны гаджетов. Как я понимаю, пробивали адреса и названия тех детдомов, по которым нас распределили. Но все это вскользь, я вижу всю картину боковым зрением, потому что в толпе выискиваю высокую худощавую фигуру Димы, его светлую шевелюру с модной прической. Но его нет среди учеников. Тяжко вздыхаю и, поддавшись Веркиной воле, следую за ней, не сопротивляясь.
Девушка, не задерживаясь ни на миг, будто Халк, расталкивает узкими плечами человеческие массы, пробирается к доске, а я смотрю ей в спину и удивляюсь такой пугающей напористости такой маленькой и шустрой девчонки.
