– Я что-то не поняла, почему никто не хлопал? – Люба толкает меня локтем в бок.
– Да не знаю, может, не понравилось? – пожимаю плечами, а у самой на глаза слезы наворачиваются.
Вот чего-чего, а такого фиаско вообще не ожидала.
– Да не может быть! – отмахиваются девчонки. – Ты была великолепна.
На сцене в это время разглагольствует Константин Вячеславович, толкая поздравительные речи. Ну, теперь понятно, о чем говорила Света. Конечно же, нужно отработать те деньги, которые люди вливают сюда.
– А теперь давайте все вместе поздравим всех нас с наступающим Новым Годом, ребята, выходите на сцену!
Он подзывает нас, а я стою, как вкопанная, не хочу быть причастной к этим его «нам». Не хочу никуда выходить. Что бы ни говорили сейчас, осадочек-то уже остался от самого выступления. Но брошенный на меня взгляд Константина все-таки заставляет выйти со всеми, и как после хорошего спектакля, мы с ребятами стоим, раскланиваемся в разные стороны. Конечно же, теперь аплодисменты сыплются градом. Я кинула взгляд на ту нишу, где собрались родители учеников, и поняла, почему мне даже никто не соизволил похлопать. Все их взгляды были даже сейчас обращены не на сцену, нет, они смотрели на своих отпрысков и переговаривались активно между собой. А у меня в голове возникла куча вопросов. Если они так внимательно наблюдают за детьми, то отчего же отдали их в интернат, а не наняли, например, учителя, который будет приходить и заниматься с ними дома?
Меня подталкивают сзади, мы уходит за кулисы, и занавес опускается, отгораживая нас от зрительного зала.
– Елисеева, ты круто поешь, – тут же откуда-то возникла Света, – даже не думала, что у тебя такой шикарный голос, – она оглядывает меня с ног до головы оценивающим взглядом. – По тебе и не скажешь.
– Отличный комплимент, Света, спасибо, – ухмыляюсь я и отворачиваюсь от девушки, показывая, что разговор закончен.
– Ты хамка, Елисеева, – делает умозаключение Света, а я уже подталкиваю своих девчонок к выходу.
– Есения, ты куда собралась? – голос Константина Вячеславовича настигает нас уже в дверях.
– На уроки пойду, – кидаю через плечо и снова толкаю застывших в дверях девчонок.
– Так у тебя на сегодня освобождение.
Но я делаю вид, будто не слышу его, и иду напролом.
– СТОЯТЬ! – повышает голос мужчина, и я застываю на месте. Медленно поворачиваюсь. – Тебе подарок еще не раздали. Будет неудобно, если вдруг Снегурочка не обнаружится среди леших, бабок Ежек и остальных участников утренника, – улыбается он.
А у меня руки чешутся от того, что хочу ему в нос дать. Что он ко мне пристал-то, не могу понять?
– Может, ну их, подарки, Константин Вячеславович? Мне они, если честно, не нужны. Я и так выполнила все ваши просьбы, – говорю на выдохе, потому что внутри паника нездоровая нарастает, и сейчас у меня только одно – желание оказаться как можно дальше от этого места.
– Полчаса ничего не решат, – отвечает мужчина, в считанные секунды оказавшийся рядом со мной. Он приобнимет меня за плечи и обратно тащит в зал. – Девочки, а вы возвращайтесь на уроки, сегодня они и так сокращенные, так что не стоит их прогуливать. Есения после поздравлений, если захочет, присоединится к вам.
Я глянула исподлобья на соседок по комнате и недовольно поморщилась.
– Ладно, Яся, встретимся, – проворковали они и выскользнули за дверь.
– Блин, Константин Вячеславович, что вы меня мучаете? – решила я спросить напрямую, эта недоговоренность убивала. – И про Василису зачем наврали?
Он смотрит на меня удивленно.
– Что значит, наврал? Я же тебе сказал, что она наказана и не придет, а Снегурочек подходящих не было, я тебе все сказал, как есть.
А у меня в голове Светкины слова застряли и никак выветриваться не хотят.
– Ну, а что ты расстроилась? Из-за Василисы? Так не переживай, все будет нормально, – отмахнулся он. – Вон и Светлана, надеюсь, втолкует своей подружке, что ты была необходима.
Я прослеживаю его взгляд и натыкаюсь на злой прищур девушки. Черт.
– Ага, а вот и сами господа поздравители прибыли, – учитель склоняется ко мне и говорит так тихо, что кроме меня никто услышать не может.
– Константин Вячеславович, – к нам подходит мужчина и протягивает учителю руку для приветствия, – где ваши артисты?
А сам на меня смотрит и не мигает даже.
– Отлично спела.
От неожиданной похвалы сильно смущаюсь.
– Спасибо, – отвечаю.
– Так, ребята, все подходим сюда, Леонид Борисович вам хочет пару слов сказать, – засуетился Константин.
Я шаг назад делаю, чтобы затеряться среди подошедших ребят. Очень неудобное и одновременно тревожное чувство во мне сейчас проснулось. И это на меня действовало не особо благоприятно.
– Ну, что, ребята, – заговорил мужчина, – поздравляю всех с наступающим Новым Годом, желаю тем, кто уже в одиннадцатом классе, удачно сдать ЕГЭ, а всем остальным подтянуть хвосты по учебе, ну, и не расстраивать своих родителей, потому что, как вы знаете, мы стараемся для вас и ради вас.
Кто-то из толпы присвистнул при этих словах, и следом раздался хохоток.
– Да, Светлана, жаль, ты этого не осознаешь.
Что? Он знает Свету? Мне пришлось даже на носочки встать, чтобы лицезреть эту картину. Света стояла в стороне и пялилась в потолок, как будто не с ней разговаривают.
«Вот же какая она настырная, – хмыкнула про себя. – Если бы у меня была такая дочь, то я при выборе учебного заведения для нее интернат поставила бы на первом месте».
Воцарившуюся тишину нарушила сама Светлана, потому что все взгляды были устремлены на нее.
– Ой, вот только не надо все стрелы переводить на меня, Леонид Борисович, вы следите за своим сыном лучше, а со своими родителями я сама разберусь.
Дерзко, очень дерзко, у меня даже челюсть так отвисла, что чуть с полом не поздоровалась.
– Светлана, как ты разговариваешь? – голос Константина звенит от возмущения.
– Как хочу, так и разговариваю, – отвечает она и поворачивается ко всем спиной.
– Хамка ты, Света, ну, да ладно, пусть это остается на твоей совести, не будем себе портить настроение, – говорит мужчина, – и давайте научимся уважать старших.
В это время в комнату входят еще два мужчины, и у них в руках куча пакетов. Все застыли в нерешительности, но это скорее от поступка Светиного, нежели от скромности, потому что можно было понять, этой чертой характера здесь никто не болен. Константин Вячеславович, взял все на себя. Каждому раздал по пакету, потом мы все хором поблагодарили Леонида Борисовича и благополучно были отпущены на все четыре стороны. Я не стала задерживаться ни на секунду. Выскользнула под шумок за дверь и была такова, но как оказалось, недолго мне пришлось наслаждаться одиночеством. Стоило только подняться на этаж.
