– Ну, ты вообще бесстрашная, Снежинка, – Тимофей хватает меня за руку и тянет внутрь, а у меня от неожиданности и страха чуть сердце в пятки не ушло.
И страх не отпускает, в горле комом встал, и сказать ничего не могу, только рот открыла в возмущении, и закрыть не получается, будто в челюсти что-то заклинило.
– Снежинка, ты на удивление молчаливая.
Слышу усмешку в голосе парня и со всей силы, что осталась в руках, толкаю его локтем в бок. Он хватается за место удара и отпускает мою руку.
– Ты придурок, Тимофей, – наконец-то мой голос возвращается, и я теперь могу говорить, – я чуть заикой не осталась.
Отворачиваюсь от него и иду к лестнице, а у самой внутри тепло разливается. Пришел, а я от себя все мысли о нем гнала, подумать боялась о нашей встрече. Остановилась от того, что не почувствовала его присутствия рядом. Резко на пятках поворачиваюсь и понимаю, что сделала что-то не то. Тимофей стоит в том же положении, в каком я его оставила. Будто ужаленная в попу пчелой, я метнулась к парню обратно и села перед ним на корточки.
– Тимофей, что с тобой? – пытаюсь заглянуть ему в лицо.
Черт, что же такое?
Трогаю Тимофея за плечо. Тут же его молниеносное движение, и я оказываюсь прижата к парню.
– Отпусти, – выдыхаю я ему в шею и просовываю ладони между нами, кладу на грудь Тимофею и упираюсь в нее.
– Не могу, Снежинка, – он склоняет голову и прижимается к моим губам.
***
Я знала, какой эффект производят на меня губы Тимофея, но то, что происходило со мной сейчас, было чем-то невообразимым. Эти чувства разрывали меня на тысячи кусков, заставляя терять способность думать и размышлять здраво. Но самое странное, Тимофей будто знал, что во мне происходит, поэтому не торопился, не настаивал на поцелуе, его губы просто касались моих. Он предоставлял мне выбор, и здесь я почувствовала, что, если оттолкну, проявлю сопротивление, то парень отступит, отпустит меня.
И то, что я сделала дальше, стало даже для меня открытием. Я просто подняла руки по его груди вверх и обняла за шею, сама прижалась к его губам сильнее, дав парню зеленый свет. Он теперь уже настойчиво смял мои губы в жадном поцелуе, и я зажмурила глаза от захлестнувших меня чувств. Анализировать в этот момент что-либо не хотелось то ли от пережитого, то ли от того, что я очень ждала нашей встречи. Отпустив тормоза, я полностью поддалась искушению и утонула в объятиях Тимофея. Жар и возбуждение будоражили кровь, и голова кружилась так сильно, что казалось, вот-вот упаду в обморок.
Тимофей поднимает руки и запускает пальцы в мои волосы, отрывается от губ и заглядывает мне в глаза. Я тону в его черных омутах, забывая обо всем.
«Разве так можно? – спрашиваю сама себя. – Вот так раствориться в человеке…»
Только через несколько мгновений до меня доходит его голос с хрипотцой.
– Прости…
Я непонимающе поднимаю брови, а он прижимается к моему лбу.
– Прости, что не успел приехать, – и пропускает через пальцы теперь уже короткие обрезанные локоны.
У меня сердце подпрыгнуло к горлу, и я опять зажмурила глаза, останавливая слезы.
– Ты бы все равно ничего не смог сделать, – шепчу срывающимся голосом, – я сама виновата.
Парень сгребает меня в объятия и прижимает к себе так сильно, что у меня кости хрустят. Божечки! Откуда это все? Мне показалось, что меня сейчас вывернет от переполнивших мою грудь чувств, сердце готово было вырваться наружу и отплясывать самбу, да что угодно, только бы не замереть на месте и не выдавать себя.
– Я тебе клянусь, что больше они тебя не тронут.
Его губы касаются моей макушки, и от этого невинного прикосновения меня наконец-то прорывает, слезы потоками хлынули из глаз, и я, будто сопливая истеричка, уже не могу остановиться.
– Господи, Яська…
Он гладит меня успокаивающе по голове, по спине, а меня пробивает крупный озноб. Трясусь вся, словно лысый пинчер, и захлебываюсь слезами.
– Я… я… я… – пытаюсь выдавить из себя хоть слово, чтобы объяснить ему, что это просто отходняк, что это пройдет через минут десять, но после нескольких попыток у меня так ничего и не выходит, приходится просто рыдать парню «в жилетку» и наслаждаться заботой, которая проскальзывает в каждом его слове в каждом движении рук.
***
– Понимаешь, – я сидела на широком подоконнике третьего этажа напротив нашего временного прибежища и от волнения качала ногами, искоса поглядывая на Тимофея, который стоял чуть поодаль, облокотившись на стену, и смотрел в ночь через стеклопакет пластикового окна, – это, конечно, не смертельно, и простить все можно, наверное, тем более, их неприязнь я прочувствовала с самого начала… – я запнулась на миг. – Но волосы… они для меня память о моей маме, – голос дрогнул, но я продолжила, потому что мне хотелось это сказать, хотелось, чтобы он знал об этом. Это моя тайна, и именно ему мне захотелось ее открыть. – Маме они очень нравились, и после того, как они с папой погибли, я так ни разу и не отрезала их, – я выдохнула последние слова, словно мне не хватает воздуха.
– Снежинка, – тут же откликнулся Тимофей.
Он повернул ко мне лицо, и этот взгляд… Он просто поглощает меня, заглядывает как будто в самую душу, выворачивая все, что там находится, наружу и не обращая внимания на мое сопротивление, с интересом рассматривает все, что оказалось перед ним. Я смотрю на парня так внимательно, что глаза начинают болеть от напряжения.
– С этим белобрысым у тебя что?
Вот такого поворота я точно не ожидала. У меня даже глоток воздуха застрял в горле.
– В смысле? – выдавила из себя.
– Ну, в прямом, Ясь, – ухмыляется Тимофей и скользящим движением оказывается рядом со мной, – он твой парень?
– Ну, как бы да, – смущаясь и заикаясь, отвечаю ему, а в голове проносятся все наши с Тимофеем поцелуи.
Щеки от смущения тут же вспыхивают румянцем.
– Теперь уже нет, – он кончиками пальцев поднимает мой подбородок, и в полутемном коридоре замечаю блеск в его глазах.
– В смысле? – вырывается у меня.
А Тимофей вместо ответа склоняется ко мне, и наши дыхания переплетаются, становятся одним на двоих. И этот завораживающий вихрь чувствительной близости закручивает в себя так быстро, что даже не успеваю осознать того, что отвечаю со всей страстью на его поцелуй и бессознательно уплываю в пьянящую эйфорию, название которой «Тимофей».
Глава 21
Двухнедельная сказка закончилась так быстро, что даже не верилось, что все это произошло со мной… С нами. Аккуратно поворачиваюсь на бок, улыбка растягивает губы. Тимофей лежит в миллиметрах от меня, я смотрю на парня и не могу налюбоваться его красотой. Длинные ресницы чуть подогнуты кверху – все девочки мечтают о таких – чуть подрагивают, видимо, парень во сне что-то видит. Кончики пальцев чешутся от того, что так и хочется дотронуться до этих ресниц, убедиться в том, что наощупь они такие же мягкие и бархатистые, как на вид. Я уже запомнила каждую родинку на его лице и шее, но стеснение так и не смогла побороть, чтобы вот так запросто прикоснуться к нему. Пока не могу.
