Я стряхиваю ее руку и, сжимая пальцы в кулак, прячу их в карман.
– Бредишь опять? – поворачиваюсь к ней лицом.
– А ты хочешь убедиться? – фыркает она, и по ее взгляду, которым она смотрит на меня, понимаю, что нет.
– Только попробуй сделать хоть одно резкое движение в сторону Есении, и…
– Есении? – она вздергивает бровь. – Ты уже зовешь ее по имени? Неужели все зашло так далеко?
– Господи, Вася, заткнись. Дурку не гони.
Нас отвлекает шебаршение за дверью. Бросаю короткий взгляд на девушку и, не дожидаясь новых выпадов с ее стороны, покидаю коридор, направляясь в сторону класса. Нужно поговорить со Снежинкой.
Глава 23
Мне показалось, что прошла куча времени, прежде чем я вышла из кабинки туалета. А точнее сказать, выползла. Я еле добежала до этажа, удерживая в желудке тот страх, что сковал меня в коридоре после того, как я вышла из этой гребаной кладовки.
– Ну, вот и встретились вновь, домовенок, – голос красавицы ввел меня в ступор, и именно в тот момент я поняла, что меня спасет только чудо.
– Я слышала, ты тут вовсю наших мальчишек окучиваешь? – девушка окинула мня оценивающим взглядом. – А знаешь, тебе идет короткая стрижка.
Пухлые губы изгибает презрительная усмешка, и меня всю как будто потоком гнилой воды из болота обдает. В этот момент чувствую себя головастиком в высыхающей луже.
– Ага, и тебе не болеть, – прикусываю с внутренней стороны щеку.
Яся, это что только что было? Тебе жить, видимо, надоело?
– О, как? – удивленно вскидывает идеально ровные брови Василиса. – Она опять заговорила. Наступаешь на грабли дважды?
Ее рука, словно гадюка, броском проносится перед глазами, и вот она уже сжимает мне челюсть. Тут же вокруг нас плотным кольцом встают девчонки. Я вижу только тех, что стоят непосредственно передо мной и сбоку. Светка. Она смотрит на меня зло, и я не понимаю, за что. Что я ей сделала?
Мгновение, и обстановка меняется. Воздух как будто наэлектризованным становится, и этот ток идет с той стороны, где слышу щелчок закрывающейся двери подсобки.
Василиса мигом отпускает мою челюсть и…
– Привет, дорогой братик, – в голосе столько сарказма и издевки, что от этого тона хочется сбежать и спрятаться, настолько отвратным он кажется.
Я смотрю на Тимофея поверх всех голов и не могу взгляд оторвать. Братик, конечно же, братик, из ее уст это звучит настолько пафосно и неправдоподобно, что я снова начинаю корить себя за то, что вчера сбежала от парня, даже не дав ему возможности высказаться. И вот всего только пять минут назад повторила ту же ошибку. Я смотрю на Тимофея и не слышу ничего. Такое ощущение, что мир замер, и время остановилось, но только не для Василисы.
И звук включается в тот момент, когда…
– Отпусти девчонку, ты видишь, человек на урок торопится? – голос Тимофея врывается так неожиданно. Он протягивает руку ко мне, но…
Василиса перехватывает мой локоть и подтягивает меня к себя вплотную, прицокивает языком.
– Нет, мой дорогой и горячо любимый Тимоша, нам придется поговорить с твоей… – она делает паузу и снова смотрит на меня, – шлюшкой по душам, как девочка с девочкой, правда, Белоснежка?
Я от изумления открываю рот, и меня начинает трясти.
– Бля, Василиса, не дуркуй и херней не страдай, отпусти девчонку, – вступается за меня Тимофей и толкает Василису в сторону.
Но то, что произошло потом, повергло меня в немой шок. Василиса, недолго думая, выкидывает руку и бьет парня кулаком в челюсть.
– Ты че, охерела совсем? – Тимофей прикрывает челюсть рукой и ошарашенными глазами смотрит на Василису.
Я теряюсь в происходящем. Очень трудно уследить одновременно за всем.
– Это ты охерел, урод. Я же тебе говорила, что никто кроме меня не будет с тобой, – шипит Василиса, а я, застыв статуей, смотрю на них двоих и не знаю, что делать.
Я только открываю рот, чтобы вставить свои пять копеек, как девушка хватает Тимофея за шею и впивается ему в губы. Аут. Это прямой нокдаун.
– Так, что тут происходит?
Я не сразу осознала, что этот голос принадлежит взрослому мужчине. Оборачиваюсь к нему, и до меня доходит, что вот оно, то чудо, о котором я просила, и которое меня спасло.
Долго не думаю. Расталкиваю девчонок локтями и как раз вовремя, потому что Лев Владимирович, как и полагается заму по воспитательной работе, сразу разгоняет нас по классам. Я разворачиваюсь и убегаю в сторону кабинета так быстро, что даже оглянуться не успеваю, как оказываюсь на третьем этаже. Побежала прямиком в туалет, потому что тошнота подкатила к горлу.
И вот спустя пятнадцать минут выползаю из кабинки. Божечки, почему же так плохо? Подхожу к раковине и опираюсь на края двумя ладонями.
– Это фиаско, брат, – смотрю на себя в зеркало. – Почему тебе так не везет, а, девчонка?
Извечный вопрос, на который, к сожалению, очень трудно найти ответ.
– Что в тебе не так? – провожу пальцем по отражению.
Этот поцелуй между Василисой и Тимофеем меня никак не задел. Ведь и так понятно, что это все наиграно и далеко от правды, но отчасти девчонка права. Понятно, что мое поведение вызывает в них неправильное видение ситуации. Черт. Правила везде свои, но и одновременно похожи. Новичков никто не любит и, конечно же, никто не готов делиться тем, что само ускользает из рук. Я понимаю Василису. Понимаю, как ей трудно отказаться от Тимофея, но они должны это решить между собой и не впутывать меня в эти разногласия. Я не хочу быть куклой для битья. Да и в своих проблемах хотелось бы разобраться. Боже, почему так тяжело? Когда уже уедем отсюда?
Прислоняюсь лбом к прохладной поверхности зеркала, и снова тошнота подкатывает к горлу. Стоило только представить тот день, когда придется расстаться с Тимофеем, в груди защемила тоска. Ощутимый удар ладонью в область грудной клетки, и кислород прорывается в легкие. Странно, даже не почувствовала, как перестала дышать. Все, Есения, остановись, прекрати. Ведь ты еще никуда не уехала, и еще нужно дожить и попробовать остаться в целости и сохранности до того момента, как придется покинуть эти стены.
Приоткрываю дверь туалета и оглядываюсь по сторонам. Фух, никого. Мелкими перебежками добираюсь до комнаты и, не задумываясь ни на секунду о том, стоит идти на урок или остаться в безопасном помещении, выбираю второе. Захожу в комнату и закрываю дверь на замок.
До самого вечера нарезала круги по комнате, как загнанный в ловушку зверь. Два раза кто-то приходил, и я замирала как испуганный мышонок, и даже не дышала в тот момент, когда в дверь барабанили. Хотелось еще при этом залезть в шкаф, ну, или спрятаться за шкаф хотя бы, но я неподвижно стояла на том месте, где меня заставал этот звук, боясь даже незаметным шевелением выдать свое пребывание в комнате. А еще порадовалась за свою дальновидность из-за того, что поставила на беззвучный режим телефон. Потому что, как только стихали звуки, сразу светился экран телефона, и на заставке появлялось фото Тимофея. Я тогда прятала телефон под подушку и просто тупо стояла и смотрела в окно. Осознание того, что нужно поговорить с Тимофеем, не покидало меня, но вот сделать этот шаг я не могла. Не могла пересилить себя. Внутренне как будто барьер перед собой выстроила. И сердце от этого медленнее биться начинало, и мозг будто в анабиоз впадал, не соглашаясь с моими поступками. Я сейчас слишком много думала, много анализировала, и все потому, что эта ситуация с Василисой меня очень пугала. И я впадала в отчаяние. Ведь сердце просило другого, но из-за страха я не могла пойти у него на поводу, слишком все было неоднозначно. Возможно, где-то внутри я не сомневалась в том, что Тимофей сможет защитить меня.
