– Вот и отлично, тогда завтра за тобой приедет водитель. Во сколько у тебя заканчиваются уроки?
– Около двух часов, но только мне кажется, меня не отпустят, – вдруг мелькнула неприятная мысль, и настроение тут же покатилось к отметке «ноль», притупляя этим самым всю радость.
– Ну, по этому поводу даже не беспокойся. Все будет хорошо.
– Ой, да?! Спасибо, спасибо! – затараторила я быстро и чуть громче, чем стоило.
А потом на миг проскользнуло видение в голове, как мужчина морщится и телефон от уха отстраняет, и мое лицо снова покрылось пятнами от стыда.
– Да, не за что пока, Есения, – говорит мужчина.
Его голос становится чуть тише, отчего я досадливо поджимаю губы. Неужели догадка оказалась верна?
– Завтра тогда тебе позвоню. До свидания, Есения.
– До свидания, Николай Николаевич, – ответила я, но мужчина уже положил трубку.
– Говнюк, – прокомментировала я его действия, но тут же забыла про эту нелепость и запрыгала на кровати от радости.
Не могла поверить в это, да и разве можно было? Я совсем не ожидала, что устроенный с пристрастием допрос в больнице даст такие результаты. Мне тогда вообще показалось, что отец Тимофея сделает все, чтобы вычеркнуть из жизни сына такую нелепость, как я, но оказалось, что все с точностью до наоборот.
– Какие у тебя планы на будущее?
Вопрос мне тогда показался очень странным, но так как я согласилась разговаривать, и в обратку уже не попрешь, то…
– Учеба. У меня хорошие оценки, и надеюсь, ЕГЭ сдам с наивысшим баллом. Хотя для нас, детдомовских, это и не играет особой роли, потому что места бюджетные все равно предоставляются в учебных заведениях, но я хочу быть лучшей. А потом получу квартиру и надеюсь устроиться на хорошую работу.
– Хорошие планы, достойные, – похвалил мужчина. – А для чего тогда тебе нужен мой сын? Если в твое будущем и так все замечательно. Возможно, у тебя уже есть жених?
– Нет, – слишком поспешно ответила я.
– С женихом ясно, – улыбнулся он одними уголками рта.
А вот глаза так и оставались холоднее зимнего моря, и мне даже казалось, что он не смотрел на меня, смотрел сквозь, куда-то глубже.
– Ваш Тимофей мне нравится, – продолжила я, так как понимала, что наше затянувшееся молчание не просто так, мужчина ждет от меня чего-то еще. – Я понимаю, вы думаете, что мы не пара, это ваше право, возможно, вы даже думаете, как и Василиса, что я его соблазнила…
Я тогда так разошлась, что лицо начало полыхать от того, в каком тоне я со взрослым человеком разговариваю, но остановиться уже не могла.
– Но это не так, мы познакомились чисто случайно.
– Я, кстати, ничего такого вообще не думал, и не волнуйся, я тебя прошу.
Мужчина встал со стула, подошел к пакету, который сам же принес, выудил оттуда мандарин и, повернувшись, протянул мне.
– Вот, погрызи и успокойся.
Я зависла на несколько долгих минут, смотря на протянутую ко мне руку с мандарином в ней. А потом… черт, до сих пор стыдно об этом вспоминать. А потом я просто разревелась, как самая последняя нюня. Никогда не прощу себя за это, но то чувство, которое на меня нахлынуло в тот момент, затопило меня. Этот невинный жест привел мой внутренней мир в диссонанс. Отец Тимофея ну никак у меня не ассоциировался с тем мужчиной, который предстал передо мной в тот миг.
– Прекращай реветь, быстро, – он присел рядом со мной на кровать и чуть приобнял за плечи, при этом умудрился всунуть мне в трясущиеся руки мандарин. А после того, как мне все-таки удалось собраться, у нас действительно состоялся очень долгий «задушевный диалог». Из которого я узнала, что, оказывается, мама Тимофея тоже жила в детдоме, и что он, Николай Николаевич, безумно был влюблен в нее, и что я очень на нее похожа, но есть одно большое «НО»: Василиса и ее мать. И Николай Николаевич переживает за то, что они будут строить козни. Я его понимала и представляла, что творится у них в семье за закрытыми дверями. Перед уходом мужчина обещал подумать, как все можно получше устроить, и попросил, чтобы я побольше думала о себе и выздоравливала. Но перед тем, как закрыть дверь, кинул на меня взгляд, показавшийся таким холодным и бездушным, что в душу закралось подозрение: а может, мужчина мне всю дорогу врал?
***
В дверь постучали, отвлекая меня от воспоминаний. Я только хотела было открыть рот, чтобы сказать «войдите», как дверь открылась, и в нее вошла Верка.
– Привет. Можно?
Стоит на пороге, как неродная, крашенные в белый цвет волосы собраны в высокий хвост, а подведенные черным карандашом глаза смотрят в мои, не мигая.
– Привет, – отвечаю ей, но в душе понимаю, что разговаривать с ней абсолютно не хочется, потому что это больше не моя Верка, а какая-то чужая девчонка, совсем не похожая на мою подругу.
Глава 27
Мягкое сидение давило на пятую точку. Мы уже почти подъезжали к больнице, в которой лежал Тимофей, а меня до сих пор не отпускало чувство смущения, которое поселил в моей душе его отец. Так некстати я вспомнила его звонок днем.
Я, будто оголтелый хомяк, влетела в комнату после занятий. Николай Николаевич позвонил ровно в тот момент, когда прозвенел звонок, и сказал, что водитель уже на месте.
«Что значит, на месте?» – хотелось бы мне уточнить у мужчины, но я только поблагодарила его и вылетела из класса, даже не попрощавшись с ребятами. Предстоящая встреча с Тимофеем окрыляла настолько, что не чувствовала ног под собой.
– Что надеть? Что надеть?
Вытаскиваю из шкафа вещи, а в мозгу мечется мысль, что ему, скорее всего, будет пофигу, как я выгляжу.
– А вдруг он не хочет меня видеть? – вдруг останавливаюсь на полпути. – Нам же с ним так и не удалось поговорить…
Еще и картинка возникла перед глазами, как я смалодушничала и убежала из столовой в тот момент, когда парню было очень больно и плохо.
– А вдруг он обиделся?
Черт, почему я об этом не подумала раньше? Перед тем, как соглашаться на эту встречу. А если он меня пошлет? Так я этого точно не переживу.
– Есения, немедленно успокойся и возьми себя в руки и не забивай голову не нужными мыслями. Думай головой, а не… кхе, мысли рационально. Если бы Тимофей не хотел тебя видеть, разве пришел бы к тебе его отец?
И вдруг, словно осиное жало, мелькнула неприятная мысль:
«А вдруг он делает это специально? Может, Тимофей действительно не хочет меня видеть, и он эту встречу подстроил, чтобы я себе не надумывала ничего лишнего, чтобы сразу подрубить все наши чувства на корню? Блин, блин…»
Сажусь на стул и натягиваю джинсы. Так меня надолго не хватит, надо успокоиться и отбросить все эти дурацкие мысли.
