Толкаю ее в сугроб, что так удачно оказался у нас на пути, и падаю в него же рядом с ней. Снег оказался пушистым и мягким, поэтому вокруг нас поднялось облако белых снежинок. Мы одновременно засмеялись и так же в один голос заговорили будто скороговоркой:
– А над землей зимний Ангел летает, – руки вверх, будто хотим взлететь в облака. – А над землей зимний Ангел летает, – вниз. – С крылышек пух рассыпает, снегом на землю роняет, – работаем руками и ногами, вычерчивая на снегу снежного ангела. – Пушинок искрящийся снег, снежинок танцующий бег.
Я уже хотела открыть рот, чтобы первой загадать желание после этого стишка. Традиция у нас с Верой такая была, когда мы зимой делали на снегу снежных ангелов: кто первый после него скажет вслух желание, у того оно обязательно сбудется. И вот я уже открыла рот, как в лицо и на меня в целом обрушилась целая гора снега. От неожиданности я вскочила на ноги закашлялась. Я, конечно, ничего не имею против такого поворота событий, но это было подло со стороны подруги. И вот оттерев глаза от растаявших снежинок, я уже собиралась ей высказать свое недовольство, как…
– Вы что, придурки совсем, что ли? – разъяренный голос подруги сотряс двор.
Я разлепляю влажные от снежинок ресницы. Обвожу взглядом двор и останавливаю взгляд на Вере. Она из-за шиворота куртки вытряхивает снег и негромко ругается матом.
– Вообще придурки конченные, – кидает злые косые взгляды в сторону небольшой группы парней.
Я вскользь оцениваю их возраст и понимаю, что они наши ровесники.
– Вер, подожди, давай помогу, – подхожу к подруге.
– Зверье, что ли, какое-то? – никак не успокаивается Вера. – Одурели в конец.
А в ответ громкий злой смех.
– Чучундры снежные, – и снова смех.
Скашиваю глаза и замираю на месте. Даже рука, занесенная для того, чтобы помочь подруге, так и осталась зависшей в воздухе.
Черные омуты глаз прожигали меня, и я даже забыла, как дышать нужно. А он смотрит так, что спрятаться хочется, укрыться, забиться в дальний угол самой темной комнаты и исчезнуть в ее черноте. Делаю рваный выдох только тогда, когда парень криво усмехается и отводит глаза.
– Пошли, – то ли услышала я, то ли по губам прочитала, не поняла.
Свалившийся с головы капюшон вернула обратно и волосы растрепавшиеся под него засунула, застегнула молнию под самый подбородок и с опаской глянула в ту сторону, куда ушли парни.
– Ясь, ты что застыла-то, как окоченевшая? – не поняла подруга и, проследив за моим взглядом, ухмыльнулась. – Знаешь их?
Я отрицательно покачала головой и, взяв ее за рукав, потянула к зданию, только ко входу с противоположной стороны.
– Пошли, – а у самой в памяти Нинины слова всплыли: «…видела бы ты эти глаза, они как омуты черные, ей-богу, затягивают и не отпускают. А губы… да я оторвать взгляд от него не могла».
Я чертыхнулась про себя. Здесь я, пожалуй, поддержу Любу в том, что он мерзкий тип, но Нина права, не пижон он ни капельки, а зверь хищный, страшный. Не хотелось бы мне с ним встретиться когда-нибудь еще.
Глава 5
Уже в комнате я смогла спокойно выдохнуть. Скинув одежду, быстренько переоделась в сухое.
– Вот, держи кофту и штаны, – кидаю сухие вещи Вере.
– Спасибо, – отвечает она и тоже переодевается.
Потом развешиваем одежду по батареям и усаживаемся за круглый стол.
– До вечера высохнут, – махнула рукой подруга.
– Хочешь, давай спустимся в буфет? – вопросительно глянула я на Веру. – Чаю попьем и перекусим что-нибудь.
– Да я не против, у вас тут как кормят? – она уже открывала дверь, пока я только поднималась из-за стола.
– Да, так же, как и в детдоме, только в буфете вкусносностей больше, – улыбаюсь ей, и мы выходим в коридор.
К тишине, что царила на нашем этаже, я привыкла, и меня от этого не коробило больше, а вот Верка заметно поежилась и прижалась ко мне.
– Слушай, как из фильма ужасов какого-то этот коридор, – она оглядывается по сторонам и передергивает узкими плечиками. – Нас поселили вместе со всеми.
– Вот и мне показалось странным, почему здесь не сделали тоже самое. Знаешь, как будто специально отделили нас от всех. Я еще понимаю, если бы нас было много, но всего же десять человек, и то девчонок только пять, неужели пару комнат не смогли выделить на втором этаже?
Наши шаги эхом отражались от бетонный стены.
– Но потом оказалось, что все комнаты до оной заняты, и к следующему году этот этаж тоже будет заселен.
Подруга сделала глубокий вдох.
– М-м-м, – протянула, – ну, теперь все понятно, вы первопроходцы.
– Угу, похоже на то, но знаешь, мне даже нравится. Нет шума, как на нижних этаж.
Мы как раз спустились на второй. Сегодня и здесь было тихо.
– Обычно здесь очень шумно, потому что комнаты для мелких тоже находятся здесь.
Я собралась с духом и, потянув Веру за собой, ступила в длинный коридор второго этажа. Волнение и страх одновременно забрались под кожу, разбегаясь тысячами мурашек под ней.
– Я так хочу посмотреть, как тут, – шепчу на ухо Вере, – если бы ты знала.
Пальцы похолодели, и я вцепилась девушке в руку.
– А, что тебе нельзя тут ходить? – так же шепотом спрашивает она.
– Я не знаю, – пожимаю плечами, – я сюда ни разу не ходила, – улыбаюсь, прищуривая глаза, – у меня нога болела, ты что, забыла?
На этаже тишина, только слышны наши шаги осторожные.
– Ясь, может, вернемся, не пойдем дальше? – тушуется Вера и замирает на месте.
– Не уж то это мне говоришь ты? – насмехаюсь над подругой и тяну ее дальше. – Я от любопытства целую неделю мучилась, ждала выходных, и что я слышу сейчас? – шепот разносится в тишине, которая неожиданно становится гнетущей.
– Предчувствие у меня нехорошее, Ясь, – снова идет на попятную Верка.
– Ну, тогда подожди меня там, у входа, – отпускаю ее руку, обиженно так отталкиваю от себя.
Твердо шагаю вперед, все эйфория чего-то загадочного исчезла, и я скорее из упрямства иду дальше, так как все любопытство стерлось о нерешительность подруги. Сзади за спиной все-таки слышу ее сопение.
– Ты же хотела чаем напоить, – шипит она. – Да и после этих придурков, знаешь ли, мне здесь совсем не хочется ошиваться.
Я резко торможу. А ведь действительно, как я про них могла забыть? Вдоль позвоночника холодной змеей скользнул страх. Перед глазами застыл этот парень и его черный взгляд, которым он прожигал меня на месте.
– А тебе самой-то не страшно ходить здесь? Что за трудных подростков содержат в этих стенах? – Вера взяла меня под руку.
