И вот на этом диване развалился Гори Полумесяц со стаканом какого-то чёрного пойла и сигаретой в руках.
— Шустрая Кэт… — улыбнулся во все тридцать два Гори Полумесяц. — Как же я рад тебя видеть.
— Хотела бы я, чтобы это было взаимно, — буркнула я, хлопнувшись на обитый красной тканью стул. — С чего ж такая честь? Эскорт, как для особы королевских кровей, — кивнула я на застывших с двух сторон возле меня амбалов.
Полумесяц был из тех людей, что имели вроде бы и не отталкивающую внешность, а глянешь — и кишки узлом завязались. С виду вроде ничего особенного. Для мужика даже красивый, если бы не шрам полумесяцем от левого виска до уголка губы. Зубы все на месте. Нос, как ни странно, ровный и даже ни разу не сломанный. Глаза чёрные. Но то, что в этих самых глазах читалось… вот я только что прочитала, что мне капец. Что бы он от меня ни услышал, а всё равно капец. А как говорится, приговорённый к смерти — самый смелый. Терять-то больше нечего.
— Так ты же сама бы не пришла, — резонно заметил местный туз. — Так что я решил принять меры.
— А ты вроде и не приглашал, — заметила я, закрыв один, и так заплывающий, глаз, дабы уменьшить количество собеседников до реального числа. — Может, я бы и пришла. Взяла бы бутылочку виски. Посидели бы. Потолковали о жизни нашей быстротечной.
Гори усмехнулся и покачал головой.
— Ты мне тут не жужжи, Шустрая. Кто тебя не знает, может, и поверил бы.
— Так на кой тебе сдалась такая мелкая сошка, как я? — решила я всё же уточнить причины моего здесь пребывания.
— А сама не догадываешься?
— Догадываюсь. Но мне твои амбалы так по куполу нащёлкали, что вообще не соображаю.
— Жаль. Такое дарование как ты, да без мозгов… Хотя уже без разницы. Всё равно подохнешь.
— Так хоть просветил бы, за какие заслуги.
— Как это за какие? — возмутился Гори Полумесяц. — За то, что замочила Сэма.
— Я его и пальцем не трогала, — поморщилась я, неосмотрительно открыла второй глаз, и Полумесяцев тут же стало двое. Вот дерьмо. Где же, черти бы его побрали, магистр.
— Трогала или нет, это неважно. Важно то, что завтра все будут знать, что Гори Полумесяц отомстил за смерть Трёхглазого Сэма.
Хм… ну да. А что ещё нужно, чтобы за тобой местное население потянулось. А ничегошеньки. Денег и авторитета и так хватает. Осталось только убедить несогласных.
Я покосилась на подпирающего стену Ловаса. Вот у кого учиться выживанию нужно. Сначала меня страже сдал, дабы пеньковую на шею не примерить. Теперь вот под Гори лёг и не краснеет.
— И что, теперь публичную казнь мне устроишь? — поинтересовалась я своей дальнейшей судьбой.
— Зачем публичную? Просто выжгу своё клеймо тебе на лбу и выброшу твой трупик в Висельниках.
Ну да. Личная подпись, так сказать…
Меня лично это настолько впечатлило, что резко затошнило. Да так резко, что не постеснялась испортить сапоги одному из амбалов Гори.
— Траванулась, наверное, — утерла я губы тыльной стороной ладони.
Амбал засопел, но с места не сдвинулся. Дрянь. Вот что делать-то?
— Ладно. Надоела ты мне уже. Рад был свидеться, Шустрая Кэт, — насквозь фальшиво заверил меня Гори Полумесяц.
— Что б тебе кишки на шею кто намотал, — пожелала я ему от души, глядя, как он самолично достает длинный обоюдоострый ножик. У меня тоже когда-то такой был. Правда, покороче.
Вот в этот момент у меня вся жизнь перед глазами пролетела. Хотя… чему там пролетать? Ещё и не жила толком. Бегала всё время то от стражи, то от неприятностей. А жить всё некогда было. Если бы не магистр… Эх, магистр, кажется, всё же сам искать свой медальончик будешь. И грустно так стало. Жалко себя, просто до слёз. Особенно, когда Гори вставать начал, медленно, словно время в густой кисель превратилось.
Говорят, смерть принимать нужно с гордо поднятой головой. Это им просто в морду она не дышала и не скалилась, как сейчас мне. А потому я дёрнулась. Толку никакого, конечно, но и сидеть и ждать, когда горло вскроют…
— Э, Гори! Ты не кипятился бы, подумал ещё разочек. Ты ж в курсе, я не простая воровка, а со стражем и талантом, — решила я, хоть что-то сделать для своего спасения. — Подумай, а? Сэм от меня ж одной прибыль имел, как от всей своей шпаны вместе взятой.
— Нет, Кэт. Деньги — деньгами, а авторитет поддерживать нужно.
Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!!! Зажмурилась я, понимая, что вот и всё. Вообще — всё.
Бабах! Открылась входная дверь. Точнее, вылетела. Я кое-как развернулась на стуле, чуть не свалившись на замызганный ковёр. Опаньки. А вот, наконец, и упомянутый мной недавно благодетель. Злой. Нет. В ярости. Глаза чёрные. Вены на лице чёрные. Волосы хоть и не очень длинные, а все торчком и шевелятся. А за спиной его Шпонька топчется.
Я улыбнулась, когда Абрахам на меня взглянул. Видимо, увиденное ему не понравилось, потому как амбалы Полумесяца в этот самый момент рухнули на пол и стали по нему кататься, выплёвывая чёрные сгустки крови.
Гори, едва успевший сделать пару шагов в моём направлении, тут же сел на тот же диван. И постигла его участь Сэма. Всё как тогда. Побледнел, и под кожей заворочалось чёрное нечто. Вот оклемаюсь, нужно будет восполнить пробелы в моих знаниях. А то поднятия и упокоения трупов — это дело такое… От трупов проблем на порядок меньше, чем от живых.
Ловас дёрнулся к какой-то боковой двери.
— Стоять! — захрипела я, поднимаясь со стула, и тут же согнулась пополам, сплюнув на многострадальный ковёр жёлтую желчь.
На что Ловас рухнул на колени.
— Тихо, магистр. Мне тут потолковать с ним охота, — сказала я, вынимая из рук корчащегося и хрипящего Гори длинный нож и приседая рядом со старым другом. Тот на меня смотрел со смесью ужаса и ненависти. Особенно, когда я пробила по его карманам и вытащила свой кошель и серьги. — Ты, падаль такая, — обратилась я к старому знакомцу, — меня страже сдал? Нехорошо, правда, так с друзьями поступать? Рих вон уже рассчитался за принесённые неудобства, теперь твоя очередь.
На что упомянутая падаль гневно промолчала и попробовала отползти.
— Не рыпайся. Поздно уже. Раньше нужно было думать башкой своей, — посоветовала я, играя ножиком. — Для здоровья полезней. Риху и Сэму привет передашь.
— Кэт, — подал голос позади Абрахам. — Ты уверена, что готова?
— Как никогда в жизни, — ответила я и вогнала узкий длинный нож в грудь Ловаса, туда, где по парам у целителей уже знала, что должно быть сердце.
И тут же выдернула, не в силах отвести взгляд от стекленеющего взгляда синих глаз Ловаса. Смотрела, как пробегают судороги по красивому лицу. Как тщетно тянется рука к груди. Слушала, как с хрипом вырывается дыхание. И не чувствовала ровным счётом ничего.
