Хотя вру. Фаул вон уже и не такое знал, чем вызывал у всех присутствующих острый приступ зубной боли.
Чудище обижено мяукнуло и превратилось в то же облачко, которое тут же рассеялось.
— Ладно. Пшли отсюда, — разрешил нам удалиться Дорк.
Но едва я сгребла учебники, добавил:
— Бирм, задержись.
Вот… дерьмо. А я уже надеялась, что пронесёт. Фигушки.
— Да, магистр Дорк, — опустила я голову и хлопнулась на скамью, ожидая, когда остальные студенты покинут аудиторию.
Студенты ретировались с резвостью молодых жеребцов, закусивших удила.
— Колем, найдёшь меня после пар, — не преминул напомнить магистр, что некоторым тут отработка положена.
На что Сиг поморщился, пробормотал нечто невразумительное, но согласное.
— Итак, Бирм, дорогая моя. Драгоценная, — расплылся в полной радости улыбке Дорк. У меня сия радость вызывала исключительно желудочный спазм и приступ изжоги. — В нашем некромантском строю неожиданно прибыло. Что меня лично безумно радует.
Кто бы сомневался.
— Не спрашиваю, как было дело. Мне это не интересно, — продолжал Дорк. — Поскольку особого ничего в газетах не писали, а значит, и особа, тобой убиенная, мстить через следственный комитет нам не будет.
Я помялась и кивнула, скорее по инерции подтверждая его слова.
— Но меня волнует не это. А если волнует меня, значит, должно волновать и тебя. Ты в ближайший месяц-два будешь несколько нестабильна. Возможны кошмары, всплески. И всё, из этого вытекающее. А потому постарайся магичить как можно реже и под надзором того, кто сможет бороться с непредвиденными последствиями.
— Ясно, — буркнула я, чтобы заполнить повисшую на миг в аудитории тишину.
— Это хорошо, что ясно. Потому как ты теперь некромант настоящий, а значит, выброс может привести к разрушениям, с которым не сравнится даже местячковый Апокалипсис. А посему береги нервную систему и контролируй потоки. Я, конечно, постараюсь за тобой приглядывать… но ты сама не плошай.
Я кивнула, давая понять, что всё понятно и будет приведено в исполнение тут же и с должным рвением.
— Ладно, раз ты у меня такая понятливая и умная, дуй на пары и не забывай, что если убьёшь кого в стенах Академии, то пеньковая не станет разбираться, случайно ты это сделала или умышленно, — напутствовал меня куратор.
Долго упрашивать меня не пришлось, и едва прозвучали заветные слова, я рванула из аудитории, как хорошая гончая, взявшая след.
* * *
Поистине неприятный, разговор произвёл на меня неизгладимое впечатление. Припомнились намёки Волена на предмет просветительства. Вот же ж… Гад. Не мог прямо сказать? Ждал, что я сама поинтересуюсь своим новым статусом. Версия о том, что таким образом Абрахам щадил мои чувства, была отринута как нежизнеспособная.
Впрочем, магичить под присмотром и контролировать эмоции — не худшее, что со мной могло случиться.
С этими оптимистическими мыслями я добрела до огромнейшей аудитории, где по расписанию у нас проходила лекция по целительству.
Нам, некромантам, она была постольку поскольку. Как, впрочем, и боевикам, что заняли все задние парты и что-то увлечённо обсуждали, оглашая и без того жужжащую пчелиным роем аудиторию взрывами хохота. Целители заняли парты поближе к лектору, справедливо рассудив, что кому-кому, а им невнимательность на лекции аукнется потом на экзамене. Я улыбнулась Милвене, помахавшей рукой, а после пожавшей плечами, указав на отсутствие свободных мест рядом с ней. Чуть выше сидели стихийники, которые вообще, кажется, не понимали, какого чёрта здесь делают. Но сидели, раз надо. Мои одногруппники устроились чуть ниже боевиков. Ровным тёмным пятном из шести человек, оставив при этом одно место для меня. Которое я и заняла.
— Эй, тёмная! — окликнул меня кто-то с задней парты.
Ага. Конечно. Благородные на «Эй!» не отзываются. Потому опустила голову, вроде как не ко мне это.
— Бирм! — вспомнил некто страшно въедливый позади, как меня величать.
Ну, Бирм не Эй, потому я развернулась в пол-оборота и напустила на себя вид как можно более недружелюбный.
Парень, которому жизнь спокойная жала, улыбнулся широкой белозубой улыбкой. Был он смешной. Курносый и рябой, зеленоглазый и рыжий. На таких посмотришь — и тут же улыбнуться хочется.
Но я ж некромант. Суровый, тёмный и злобный.
А потому просто подняла вопросительно бровь. Мол, что надо?
На него это особого впечатления не произвело. Как, впрочем, и то, что заёрзал рядом Алек.
— Слушай, Бирм. Тут одно дело есть.
Я едва не подавилась воздухом. Почему? А все неприятности в моей жизни начинаются именно с этих слов. И, как показывает практика, вылезают мне не самым приятным местом. Но для приличия сделала самый внимательный вид.
Воодушевлённый моим заинтересованным молчанием, боевик продолжил:
— Слушай, Бирм, у студентов первого курса ежегодная традиция есть. Стащить что-то из Академии и вытащить на площадь перед или во время собрания в честь двух прожитых недель учебы.
Я хмыкнула.
— И что же вы удумали умыкнуть? — как можно угрюмей спросила я, стараясь не отвлекаться на бесов, что плясали в глазах боевика.
Шустрая Кэт, невытравляемая из сознания Кэтрины Бирм, тут же встрепенулась, чувствуя, что дельце как раз по её специализации. Умыкнуть, обворовать, обчистить…
Я подавила её профессиональный интерес неимоверным усилием и с самым скучающим видом стала ждать, что же скажет рыжий.
Тот выдержал такую паузу, что все актеры бродячих театров удавились бы на собственных галстуках, и выпалил, как выстрелил:
— Скелет. Из целительской.
И светится, аки новенький магсветильник.
— Да-а-а? — издевательски протянула я. — И каким же образом вы его собираетесь вытащить из аудитории целителей, протащить через весь корпус и выволочь на площадь?
— Вот для этого нам и нужен некромант.
Алек рядом фыркнул. Я рассмеялась. Но рыжего это не смутило.
— Так ты с нами? — зубоскалил боевик.
— Нет, не с вами, — буркнул Алек вместо меня.
Я возмутилась. Но промолчала. Быстренько напомнила себе, что я некромант нестабильный, и голову свою бедовую совать куда попало не стоит. Воровка внутри меня разочарованно сдулась.
— Так и думал, что вы испугаетесь, — не усмотрев какой-либо реакции с моей стороны, фыркнул рыжий.
— Я вместо неё пойду, — тоном домашнего тирана припечатал Алек.
На что я, конечно же, возмутилась. Но получив тычок локтем под ребра, благоразумно заткнулась.
— Ты не подходишь. Нужен кто-то мелкий, чтобы в окно пролез.
