— Как это запечатали? Так разве можно?
— Ну, если сделали это с ней, то можно. Правда, есть с этим некоторые проблемы. Сила пробивается, и печати нужно подпитывать. Поскольку она светлая, основная магическая энергия, вложенная в печати, тёмная, как ты понимаешь. Тёмные маги, чтобы там ни кричал магистрат, нарасхват. И в подобных случаях только мы и можем справиться с заданием.
— Стой! Давай сначала. За что её запечатали?
Абрахам молчал. Я не торопила его. На него надави чуть сильней, потом вообще ничего не скажет. Потому, как приличная девочка, я сидела на дорогущем ковре и сверлила его взглядом.
— Ни за что, Кэт, — наконец сказал он после того, как осушил стакан. — Академия не приемлет грязной крови. То есть раньше не принимала.
— Грязная кровь — это я, например? Ой, прости, продолжай давай.
— Кэт…
— Всё нормально. Я всё понимаю. Не прерывайся.
Абрахам поджал губы, но всё же, спустя неполную минуту, продолжил.
— Сивайя решила поступать в Академию, даже несмотря на это. Поставила на это всю свою жизнь, ушла из дома, приехала в Горвих. Ну и не поступила, конечно. Вместо этого её обвинили в незаконном применении магии, запечатали и выбросили на улицу без права покидать столицу.
Ах, вот как бедняга попала в Висельники. Ей ещё повезло, можно сказать.
— Я так понимаю, именно поэтому у неё нет детей.
Абрахам кивнул и снова налил себе той дряни.
— Я был студентом первого курса тогда. Сам не участвовал, но зато прекрасно видел всё. И поверь, даже для меня это было слишком. После того я не видел Сивайю. Но два года тому магистрат направил меня сюда, следить за её печатями. Бывает, их срывает, если дар очень сильный. Маг сходит с ума. Сначала медленно, потом… в общем, ты сама всё видишь.
О, да! Я видела. И то, что я видела, меня впечатлило до глубины души. А меня, между прочим, с некоторых пор впечатлить вообще-то очень сложно.
— Я удовлетворил твоё любопытство? Тогда ответь мне тем же, будь добра…
— Обязательно. Только секундочку. Подожди… Абрахам, кто знал о том, по какому графику ты проведываешь Сивайю?
— Это ты к чему?
— К тому, что человек, который заказал медальон, точно знал, что ты в тот вечер будешь здесь. Нужно было бы с этого и начинать. Кто знал, что ты будешь здесь?
Абрахам задумчиво постучал пальцем по стакану, глядя куда-то в стену.
— Поговорим об этом дома, Кэт, — резко развернулся он, оставил стакан и рывком поднял меня на ноги, даже не притормозив по пути к двери.
— Только поговорим, Абрахам, а не в который раз промолчим, потому что маленькие плохо спят после твоих рассказов.
— Очень хорошо, что ты всё помнишь, значит, не забудешь о том, что и сама жаждешь поделиться со мной сокровенными тайнами.
Глава 13
Квартал Цветущих яблонь встретил наше не лучшего вида трио привычным предвечерним спокойствием. Ещё прогуливались юные мисс со своими компаньонками или родителями. Некоторые умудрились провернуть рискованную, хитроумную операцию и выбраться в люди с кавалером или даже женихом. Рискованную потому, что в этом квартале надушенных и напудренных мужиков и изнеженных дамочек с весьма специфическим и неизмеримо далёким от реальности представлением о жизни репутация — это всё. А какая репутация будет у девушки, которая, о вселенский ужас, прогуливается на глазах у полсотни человек в компании чужого мужчины? Как по мне, эти дамочки, что об отношениях мужчины и женщины знают исключительно из женских, пахнущих розовой водичкой, романов — создания, застрявшие где-то в облаках и не очень представляющие, каково оно — простой смертной женщине здесь, на земле. И правда, которая подстерегает их вместе с брачными обетами у алтаря Единого, трескает их по макушке с невиданной мощью. Порой выбивая из сил на неопределённое время.
Мы, девушки, воспитанные сразу в реальном, местами чересчур реальном мире таких иллюзий не питаем.
Как говорила мать моя — женщина опытнейшая, не питавшая особых надежд насчёт жизни семейной — говорила, что мужик, что бы он ни говорил тебе в глаза, на самом деле видит тебя или в постели, или у плиты.
Слава Единому, что Абрахам в постели меня уже видел, и похоже, его сия картина не очень впечатлила. Но вот к плите меня приладить может. Тем более, что герр до сих пор в себя не пришёл, и готовить с размахом для магистра некому. Конечно, можно всегда заказать еду в ресторане мастера Сольвейг. Но вы себе можете представить страшного и ужасного некроманта, что каждое утро встречает посыльного в пижамных штанах, стоя на крыльце? Ну ладно, со штанами я погорячилась, конечно. Но репутация штука такая. Беречь нужно. А некоторым начинающим некроманточкам, которые заработали головомойку, остерегаться и бдеть.
А ещё молчать в тряпочку и придумывать, как убедить страшного и ужасного, что это не я усыпила Алека. Хотя ему как гласу моего разума, которому полагается наставлять на путь истинный и оберегать от глупостей, похоже, достанется больше.
Он, видимо, тоже сознавал степень негодования магистра Волена, которому он готов чуть не в рот заглядывать. Потому как шёл молча и внимательно разглядывал брусчатку под ногами. На мои попытки обратить его внимание на меня не реагировал никак. Может, конечно, остаточное действие тасаверийской травы. Но что-то мне подсказывает, что это так у него угрызения совести пир гуляют. Нужно всё же поговорить с Воленом и покаяться. А то до утра останется от совестливого моего одногруппничка один скелет.
— Кэт! — махнула рукой в бежевой перчатке девушка по другую сторону улицы. Как раз напротив особнячка некроманта.
Я, скорее машинально, махнула в ответ, чуть отстала от мужчин и улыбнулась, разглядев, что это Мил.
Кажется, она сегодня тоже не теряла времени даром. Не так продуктивно его использовала, как я, но более приятно. О том просто кричала новая сумочка в тон перчаткам и коротенькая куртка цвета кофе с молоком. Мне такая не пошла бы, а вот Милвена была хороша. Даже завидно стало. Вот почему мне не повезло попасть на целительский факультет?! Ну или хотя бы на артефакторику. Не ходила бы, как кладбищенский ворон.
Хотя кто вообще сказал, что если ты некромант, то должен быть чёрным и мрачным. Правильно. Никто. Потому завтра хоть небо на землю упади, а надену что-то такое…
Чёрт. О чём я вообще думаю?!
Хотя пока я захлебывалась завистью и упивалась несправедливой дискриминацией тёмных магов, Мил успела перебежать улицу.
Сырая и прохладная столичная погода была ей к лицу. По крайней мере, её аристократическую бледность аккуратно разбавил нежный розовый румянец, который я на её лице не так часто видела, а непослушные кудряшки, благодаря вездесущей сырости, подскочили ещё больше.
— Ну что? — не стала она тянуть демона за ухо. И совершенно игнорируя нежелательное внимание моих спутников. Хотя справедливости ради скажу, что они не задержались на улице и ожидали меня на крыльце. — Получилось?
