А что мы? Нас дважды упрашивать не нужно.
— Соли маловато! — распробовал Дорк на пятой ложке, но никто уже просто не обратил на это внимания.
В первую очередь потому, что с самого утра толком ничего не ели. Всё ж похмелье — зверь страшный, жизни не дающий.
А ещё потому, что устали и больше, чем есть, хотели спать. Что я и сделала, оставляя мужчинам право разбираться самим, какая там у кого очередь стоять на часах.
* * *
…А снилась мне какая-то ерунда. Цветы синего гибискуса, львы со скорпионьими хвостами, комары размером со взрослого ястреба и пауки. Последнее было особенно странно, потому как если всё остальное можно было притянуть к недавним событиям, то связать пауков с реальными приключениями было невозможно. А значит, и объяснить их явление в моём сумбурном неспокойном сне — тоже. Меня такая неопределённость ставила в тупик, а тупики я люблю ещё меньше, чем непонятные ситуации.
И всё же проснулась я не от того, что огромный паучище с цветком гибискуса в жвалах, томно вздыхая, взбирался по моей ноге. А от какого-то чувства…
Такого, словно тебя палкой в грудь толкнули. Не больно, но ощутимо.
И проснулась я соответственно — как из воды вынырнула, хватая воздух ртом.
— Тссс… успокойся, — прижался к моим губам чей-то палец, что вызвало абсолютно противоположные чувства и желания. К примеру, заорать во всю глотку от ужаса и огреть доброжелателя по башке чем-то… да тем, что под руку попадётся.
Я даже не сразу поняла, кто этот самый бессмертный, решивший меня попугать среди ночи.
— Бирм! В себя пришла, я сказал, — прошелестел магистр, убрав палец от моих губ и, взяв меня за плечи, легонько встряхнул. — Почувствовала?
Что именно от меня хотел преподаватель, и что я должна была почувствовать — чёрт его знает…
Потому прислушалась к себе.
Ощущение, словно мне на грудь камень положили. Неприятненько. Наверное, это и имелось ввиду, потому я нерешительно кивнула.
Рядом заворочался и точно так же вскочил Алек.
— Что за…
— Чего ты орёшь? Ну, чего ты орёшь, а? — то ли спросил, то ли упрекнул магистр. И уже словно самому себе добавил: — Понятно. Значит, не показалось.
Что «понятно» и что «не показалось», мне лично было совершенно неясно, но внимание решила всё же не заострять. Внезапно подумалось…
— Магистр Дорк, если это ваша очередная шуточка, то давайте как-нибудь до утра потерпим. Спать охота — жуть просто, — простонала я, пытаясь снова устроиться под чьим-то тёплым боком и свернуться калачиком.
— Тебе, Кэт, только бы спать, — проворчал куратор. — Это явление, совершенно от меня не зависящее.
— Что, правда? — не спешила верить я в слова этого шутничка.
Дорк хмыкнул.
— Как там у вас в Семи Висельниках говорят? Зуб даю? Так вот даю два, и оба глазных, что это не моих рук дело.
Это да! Это аргумент. Целых два зуба — это тебе не какое-то там «клянусь родовым именем». Ну, то такое…
— А что тогда? — не очень-то уже и веря словам куратора, спросила я.
— Боюсь, я затрудняюсь дать однозначный ответ на твой вопрос.
— Колебания магического фона? — предположил Алек, широко зевнув и передёрнув плечами.
— Или естественные колебание потоков, — поднялся Высочество и взъерошил волосы пятернёй. Словно это нехитрое движение помогло ему проснуться.
— Может, и неестественные, — предположил Ревель, уже собирая вещи и присыпая почти истлевшие угли землёй.
— Думаете, естественные, Ваше Высочество? — съехидничал магистр, пропустив фразу Кислого мимо ушей. — Чтобы потоки естественно заколебались, их нужно для начала неестественно затронуть. А что у нас затрагивает энергетические потоки тёмной магии… Хворс?
— Смерть? Или ритуал?
— Ты у меня спрашиваешь?! — праведному возмущению нашего куратора не было предела. — Год я потратил на впихивание в ваши совершенно невместительные головы ценнейших знаний… Отчислю. Обоих. Без права восстановления.
— Магистр Дорк, как мне помнится, на Факультете некромантии вечный недобор. Вас магистрат с потрохами сожрёт, — вставил резонную мысль Эвер.
— За этих двоих мне ещё премию выпишут, — проворчал наставник. — Ладно. Надоели. Бирм, давай — этим твоим методом охотничьего пса будем вынюхивать, где кости зарыты.
— Какие кости? — решила уточнить я предмет изысканий.
— Сахарные, драгоценная моя, с мозгом внутри, чтоб потом сварить бульончик, и будешь в ложечку выстукивать костный мозг.
— Фу! — озвучил своё отношение к подобным кулинарным изыскам Алек.
— Много ты понимаешь… Бирм, ты ещё здесь?
— Уже там, — спохватилась я и тут же переместилась в Тень.
* * *
Тьма волновалась, вскипала, скручивалась жгутами и осыпалась чёрным песком к моим ногам. Чтобы после вытянуться тонкой змейкой и поползти по ногам вверх. Вроде ж типично она себя вела… Растекалась узкими ручейками в разные стороны… А всё же тревожно как-то было на душе.
Я выбрала самый широкий «ручеёк» и двинулась по его руслу. Потом спохватилась, понимая, что в пункте назначения меня может ждать кто угодно, ну или что угодно. А я одна. Маленькая и беззащитная. Фигушки. Мужчины мне тогда на что? В количестве четырёх штук.
Тьма мягко и послушно выплеснула меня в реальность, стоило мне только об этом подумать. Значит, проблема не во мне. Колебания всё же спровоцированы чем-то или кем-то…
Чёрт!!!
Почему-то некстати вспомнился чёрный паук с синим гибискусом в челюстях. Отчего во рту появился привкус желчной горечи, и я передёрнула плечами от омерзения.
Подорву с этими нервами и без того не самое лучшее здоровье. И никто ж меня даже не пожалеет… а кому я потом такая подорванная нужна буду? А мне ещё замуж сходить хочется. Может, подумаю над тем, чтобы наследником или наследницей обзавестись… правда, тут я не уверена. Очень уж страшно выглядит процесс рождения ребёнков. Как вспомню своё рождение… Уф! Кажется, я погорячилась с этими детьми. Но замуж сходить хочу. Что ж я — не девушка? А кто меня возьмёт — седую и с нервным тиком?
— Туда, — махнула я рукой на свои грустные мысли, заодно указав направление движения.
Ребята не стали задавать лишних вопросов и молча потянулись по узкой, почти заросшей тропе, засыпанной опавшей листвой, много лет пластами накладывающейся друг на друга.
Солнце лениво раскидывало розовые сети и играло отблесками в бриллиантовых каплях утренней росы. Шелестели под ногами опавшая листва и сухая тощая трава, героически или по дурости пробившаяся в таких зарослях.
Всё бы ничего, но даже мне, выросшей в городе, было ясно, что к этой красотище ещё и звуковое сопровождение полагается. Хоть какая захудалая ворона каркнуть должна бы. А то тишина такая, что, по-моему, мурашки по моей коже бегают громче. Жутко, в общем. Бр-р-р…
