Сотни уникальных вещичек в стеклянных коробочках по спирали поднимались вверх к самому потолку цилиндрического здания, намертво вцепившись креплениями в каменную кладку стен. И точно так же спиралью ввинчивались в землю. И мы, стоя на площадке в центре, лично мне казались песчинками в бескрайних песках истории… короче, я впечатлялась, отдавливая себе челюстью пальцы на ногах. И ещё такой мягкий приглушённый свет придавал величественности и важности этому месту. Такой загадочный полумрак… Эх!
— Обалдеть! — подошла я к ближайшей стеклянной коробке, выдохнула в натёртое до идеальной прозрачности и мгновенно помутневшее стекло, за которым лежала книга в переплёте из чёрной кожи.
На ней золотыми вензелями было выведено «Некромантия изначальная». По стеклу то и дело пробегали синеватые разряды, но едва я попыталась его коснуться, как мистер Фиорн перехватил мою руку и сжал с силой, калеке не присущей.
Маленькой и хрупкой мне даже почудилось, что затрещали мои нежные косточки.
— Вы поаккуратнее, мистер! — поморщилась я, выворачивая руку из его захвата. — С девушками так нельзя.
Похоже, он подумал так же, потому что натянуто улыбнулся.
— Прошу прощения, мисс…
— Кэтрина Бирм, — без особой радости представилась я.
Он кивнул, принимая к сведенью полученную информацию.
— Лучше не приближаться к артефактам такой силы без особого на то разрешения, — видимо, не испытывая ни малейшего сожаления оттого, что чуть не сломал мне руку, продолжил мистер Фиорн. — Одно неосторожное движение — и вы можете остаться калекой на всю оставшуюся жизнь.
О как! Я совершенно под другим углом посмотрела на перекособоченного дяденьку. Кстати, не такой он и старый, как показался мне сразу. Может, до сорока… а может, и того меньше. Хотя, если маг, то может быть сколько угодно. Даже за сотню.
А вообще мистер Фиорн выглядел типичным представителем магической аристократии. Тощий, как швабра, с костлявыми птичьими лапами вместо рук. Не дай Единый, и мои со временем в такое превратятся. С раскосыми глазами цвета расплавленного серебра. Острым, загнутым, словно птичий клюв, носом, тонкими губами и прилизанными волосами цвета спелых каштанов. Ничё так дядька, в общем. Если бы одно плечо не было гораздо выше другого и цвет лица какой-то желтушный. Милка бы уже пять диагнозов на глаз набросала. М-да. Сколько целительство некромант ни учил бы, а всё равно ему целителем не стать.
— Осторожность в подобных местах будет вам только помощницей, — одарил он меня снисходительной такой улыбочкой.
— Ага. Спасибо за совет, — кивнула я на это. — Буду осторожна, как вампир на охоте за волкодлаком.
— За… кем, прошу прощения? — решил залепить просвет в образовании новыми знаниями магистр Книжный Червь.
— Да ничего. Прощаю. Волкодлак — это такая наглая дамочка, страшно охочая до самогона, настоянного на волчьих ягодах, и до неординарных шуточек, от которых её убить охота, — поделилась я добытыми опытным путём знаниями.
Мистер задрал скептически бровь, хмыкнул, но сделал вид, что мне поверил.
Вообще, вопреки всему, что я сказала о нём чуть раньше, магистр Фиорн наводил на меня некое угнетающее чувство. И вот прям какое-то внутреннее чутьё кричало не своим голосом, что нехороший сей дяденька. Совсем нехороший. А я уже не раз вам говорила, что моё чутье даже менталист не обманет. Оно у меня столько лет тренировалось на неприятности реагировать… Или это потому, что с детства сирых и убогих недолюбливаю. Знаете, у этих калек медяк возле Храма не выдерешь из рук. Это притом, что его тебе и бросили. А я, как вы помните, мелкая совсем была… Наглые и жадные они.
Ну, то такое…
— Прошу за мной.
Похоже, я у мистера Фиорна тоже положительных эмоций не вызывала. И терпели меня исключительно из-за разглядывающего в этот самый момент какую-то карту Дорка. Ну и ладненько. Переживём как-нибудь. Я, к слову, совсем не обидчивая. И уж точно не новенький злотник, чтобы всем нравиться.
— Магистр Дорк, — обратил Фиорн на себя внимание увлёкшегося разглядыванием бумажки куратора. — То, о чём вы спрашивали, находится тремя ярусами ниже.
Сказав это, хозяин хранилища быстро прочитал заклинание светового шара, подвесил его в воздухе над нашими головами и по одной из дорожек направился к широкой (наверное, метров пять в ширину) лестнице, которая точно по такой же спирали прицепилась к стенам здания. Сама же дорожка, ведущая к стене, была узкая настолько, что приходилось держать равновесие, как канатоходцу в бродячем цирке. Но слава Единому, даже с балансом на заднице у меня это получалось неплохо. Хотя, положа руку на сердце, страшновато. Раньше не было страшно… А вот сейчас… Особенного после того, как я неосторожно глянула вниз. Честно, дна я так и не увидела в этой пропасти. Кажется, мелкие огоньки магсветильников тянулись бесконечной вереницей минимум до самого центра земли. Впечатление от этого такое, что ноги отнимает.
— Бирм, что ты тащишься, как полудохлая улитка? — спросил за моей спиной Дорк.
— Почему полудохлая? — решила я зачем-то уточнить.
— Потому что дохлая — или примерно лежит и разлагается, или, по желанию некроманта, ползёт гораздо быстрее, чем ты себе можешь представить.
— А как же сохранение изначально заданных параметров? — решила я уточнить, последний метр просто пробежав, и резко выдохнула, согнувшись и оперевшись руками о колени.
— Задай, какие тебе нужно, и сохраняй их, сколько влезет, — пополнил магистр Дорк багаж моих знаний.
Вот так с этими некромантами пошляешься — наберёшься новых знаний, как собака — блох.
— Прошу за мной, — не стал дожидаться окончания внеплановой лекции по некромантии Фиорн и двинулся по лестнице вниз.
Это мне на первый взгляд показалось, что три яруса — ерунда. На деле оказалось — нормально так спускаться. А ещё, учитывая, что я вообще-то день на ногах — тяжеловато… Зато увечному хоть бы хны. Чешет, как примерная хозяйка в воскресное утро на рынок за продуктами.
В какой-то момент недовольно заворчал мой желудок. Да так пронзительно, что вздрогнул от неожиданности впереди идущий Фиорн, тяжело вздохнул позади меня Дорк, а я подумала, что пора уже домой. Ночь на дворе. Абрахам мои булки с маком доедает… чай допивает… а Эд, паразит, обязательно ворчать будет… и так грустно стало…
Но не успела я наупиваться своей несчастностью, как хозяин этого местечка остановился возле какого-то квадратного стеклянного, как и его собратья, ящика, плоского и огромного.
— И что это за произведение искусства? — без особого огонька поинтересовалась я, глядя на пожелтевший от времени лист бумаги размером в полстены.
— Карта.
— Да я уже как-то поняла, что карта. Вопрос в том — это карта чего?
— Идмирии, естественно. Неужели ты не видишь? Вот Горвих, — ткнул он пальцем в три сосны с пятью собачьими будками, коряво нарисованными чёрным грифелем, под которыми какими-то покрученными каракулями на неизвестном языке были понаписаны названия.
