— Только не говорите, что где-то на этом клочке доэсселинской карты нарисован Замок Туманов?
— Ну, раз ты так хочешь, то я, конечно, промолчу…
— Тогда хоть скажите, что вы понимаете, что там понаписано, а?
— Бирм, я вообще-то не имею дурной привычки врать своим студентам.
Я закатила глаза и чуть не взвыла от отчаянья. Кажется, мы здесь будем жить.
* * *
— Ну, Бирм, есть идеи? — прохаживаясь слева направо и обратно, спросил магистр, которому тоже жуть как хотелось сидеть тут и расшифровывать корявый почерк какого-то давно почившего дядюшки.
— Магистр Дорк, а давайте мы завтра сюда вернёмся. По трезвому и свеженькие, как подснежники в марте. А? — с мольбой во взгляде спросила я. — Меня ждёт Абрахам. У вас дома тоже две зме… кхе-кхе… чты, — вовремя исправилась я, едва не обозвав любовь всей дорковской жизни змеёй. Но не дождавшись никакой реакции от некроманта, продолжила. — Ну вот честное слово, смотрю на эти каракули и представляю, как седой маразматичный старичок, злорадно хихикая, левой ногой выводит эти письмена. Здесь же без бутылки не разберёшься…
В этот момент Дорк остановился, застыл, уставившись на карту, и расплылся в знакомой такой улыбочке, с которой обычно сообщает, что у нас практикум на кладбище. У меня почему-то пересохло во рту и страшно захотелось самой себе пожелать, чтоб у меня язьж отсох.
— Бирм, ты гений.
— Ну, вы не перегибайте… я, конечно, талантлива и красива…
— А ещё скромна… — подсказал мне куратор.
— Та да! — не стала я спорить. — У всех есть недостатки. Но вы всё равно не переоценивайте меня. До гениальности мне ещё расти и расти. Ну или хотя бы Академию закончить. Чтоб, так сказать, письменно зафиксировать свою гениальность.
Дорк хмыкнул, покачал головой, но решил всё же вернуться к сути того, чем его там осенило.
— Этой карте приблизительно лет пятьсот-шестьсот. В то время Переходящие были не таким уж ископаемым…
— Ну спасибочки! — поморщилась я, понимая, что меня не только похвалили только что, но ещё и обозвали древностью. Второй раз за день, между прочим, обозвали. Пора бы задуматься…
— Не за что. Так вот — что, если смотреть на карту нужно с одного из Отражений?
А что? В принципе, вполне жизнеспособная версия. Логичная, по крайней мере.
— Ну, попытаться стоит, — поднялась я на ноги и несколько раз присела, зашипев от резко хлынувшей к конечностям крови. — Мать твою… Сейчас. Чёрт, как засиделась! Мы вообще сколько тут сидим? Меня, может, там уже королевский тайный сыск с собаками ищет.
— Не знаю точно, но если что — получать на пару будем. Кстати, ты прочувствовала ту защиту на входе?
Я кивнула, понимая, что это та самая плёнка, через которую пришлось продираться, чтобы попасть сюда, а ранее в магистрат.
— Так вот, эта защита глушит совершенно все артефакты. Это я тебе говорю к тому, чтобы ты понимала, что тебя не только собаки с королевским сыском ищут… а меня, похоже, четвертуют без права поднятия.
— Да ладно. Абрахам отходчивый, — успокоила я магистра некромантии.
— Абрахам — вполне возможно, а вот моя, как ты выразилась, Змечта, нас с тобой не простит. А у меня, между прочим, только начала жизнь семейная просматриваться в далёком будущем. Так что давай, моя золотая, проверяем выдвинутую версию и расползаемся по домам. Надоела ты мне уже. Раздражать начинаешь, как упыря солнечный свет, честное слово.
Ой, да…
Но дальше развивать тему я не стала, а шустренько так перенеслась в Тень.
* * *
Чёрт! Чёрт!!! ЧЁРТ!!!
Тьма бессильно стучалась во вспыхивающее синими искрами стекло.
Ну, старичок-маразматик. Ну шутник…
Карта действительно оказалась совершенно другой, если смотреть на неё из Тени. Не то чтобы так вообще… но по крайней мере, собачьих будок стало больше, они стали крупнее, словно на карту посмотрели сквозь увеличительное стекло. Раскоряки, которые по задумке автора должны бы быть деревьями, разбежались в разные стороны и раздвоились. Карту раскроила надвое какая-то извивающаяся змеюка, судя по всему, призванная изображать реку… кстати, не помню, я вам вообще говорила, что недолюбливаю этих хладнокровных тварей? Нет? Ну так уже сказала. И вы теперь понимаете, что рисуночек мне совершенно не нравился.
Судя по всему, лента, раскроившая карту надвое, была нашей вонючей Вислой. Но немного изменившейся. Точнее, изменилась она за последние чёрт его знает сколько лет. Потому сложно даже представить степень раритетности экспоната. Его цену на чёрном рынке. И то, как мы будем сводить его с нынешними жизненными реалиями Горвиха.
Короче, ничего хорошего ждать уже не приходилось.
Ладно.
Надписи под собачьими будками, некоторыми зарослями из тех сосен и на спине гадюки увеличились количеством и преобразились. Теперь они не напоминали записки гребущейся в навозе курицы, и даже можно было угадать, что надписи предположительно на древне-варнаарском. По крайней мере, подобные завитушки я видела на вазе из голубого фарфора в доме магистра Волена.
Сами письмена чуть светились. Ну или блестели, как новенький золотой перстенёчек. При других каких обстоятельствах любовалась бы и любовалась.
Но! Не нравилось мне то, как вела себя тьма. Словно голодный зверь, пытающийся достать кусок мяса из стеклянного ящика. Притом вела она себя так со всеми без исключения экспонатами. И как-то такое количество тёмной магии в одном месте начинало нервировать даже меня, человека к потокам некромантской силы привычного.
— Бирм, только не говори, что ты смылась домой и оставила меня ждать, как идиота, в одиночестве. В таком случае я тебя буду сначала медленно убивать, потом поднимать и упокаивать. По частям.
— А так можно? — вынырнула я из Тени и чуть передёрнула плечами от какого-то непонятного чувства — словно на меня смотрят из толпы, и всё время хочется оглядеться по сторонам.
Что я, кстати, и сделала. Но кроме невозмутимо царапающего что-то на висящем в воздухе листе магистра Фиорна метрах в пяти от нас, никого не обнаружила. Да и тому сейчас до нас обоих дела не было. Он сосредоточенно переписывал или перерисовывал нечто с какой-то древней карты. Или плана. Надеюсь, не план тайных ходов в королевский дворец. А то оно как-то неудобно подглядывать… воровская этика не позволяет.
— Бирм, не молчи, моя золотая. Поговори со мной. Я начинаю волноваться за твоё душевное здоровье.
— Раньше нужно было волноваться, магистр Дорк. Когда ещё была надежда на выздоровление, — вздохнула я.
— Кэт, давай ты не будешь меня нервировать, а? Как-то и без того настроение не очень.
Аналогично.
Правда, этого я вслух не сказала.
