— Да какое там… — ещё не совсем восстановив соображаемость, проворчала я. — Помню я, что такое воздействие…
— Бирм, милая моя. Оно могло быть минимальным. Почти неощутимым. Во сне, например. Или…
— Или когда мы надрались в Подковах, — осенило догадкой меня.
— Говорила я, что твоя блохастая одни неприятности приносит, — тут же вклинилась в обсуждение несчастной меня ведьма.
— Таль, при чём тут Салин? — закатил глаза Дорк.
— А при том, что там, где она появляется — вечно одни неприятности. Одна другой хуже.
— Талвия, ураган прошлым летом никак не связан с оборотнями.
— Много ты знаешь! Вот только, сколько себя помню, в наших спорах я выигрывала. Кстати, ты забыл сказать заклятие-активатор.
— Бирм, золотая моя, давай на выход. У нас ещё куча дел.
Меня упрашивать не пришлось. Я сорвалась с места и, виляя, как собака хвостом, врезаясь то в стол, то в шкаф, то налетев и перевернув дерево, но всё же добрела до двери.
— Рикар, только попробуй! Прокляну до седьмого колена! — взвизгнула магистресса Руос.
— Мы спорили на артефакт, а о заклинании-активаторе не было и слова.
— Скотина.
Бздынь! Кажется, разлетелась чашка, совсем рядом со мной почему-то. Обрызгав ни в чём не повинную меня ещё тёплым чаем.
— Сволочь…
— Бирм, если ещё потопчешься, то я снова стану завидным холостяком… Или Талвия завидной безутешной вдовой.
— И когда вы успеваете ещё и жениться? — проворчала я, вывалившись на улицу.
— Я ещё развестись могу сейчас успеть. Таль, дорогая, я буду скоро. И спорим на заклинание-активатор, ты не сможешь блокировать ментальное воздействие?
— Пошёл ты в болото! Чтоб тебя дракон сожрал! — рявкнула ведьма нам вслед так, что обернулось несколько студентов на полигоне.
— Ведьма, — улыбнулся Дорк. — Идём, что стоишь? У меня, видишь, жизнь молодая семейная, а я с тобой вожусь.
— Так я ж не просила как бы…
— Не просила она. И подохла бы героически в какой-нибудь подворотне, стараясь самостоятельно справиться с неприятностями. А я, может, прикипел к тебе, как…
— К дочери?
— Ну… как-то так…
— Магистр, а что теперь с этим воздействием делать? Честное слово, надоели эти пауки, кошмар.
Дорк задумался, поджал губы.
— Пока ничего. Уверен — Талвия не справится. Но попробовать шанс ей дадим. А потом к менталистам обратимся. У твоей подруги, кажется, мать неплохой менталист… хотя лучше к тому, кто уже в мозгах у тебя ковырялся.
Я вспомнила того хвостатого из магистрата.
— Э, н-нет. Только не это. Я не согласна!
— Не помню, когда тебя спрашивали.
— Ну, знаете…
— Иди давай, а то всё Абрахаму расскажу…
— Ох вы и ско… — едва не обозвала я куратора, но вовремя вспомнила о том, что есть вещи, с жизнью плохо совмещающиеся. Потому исправилась: — Скорее идите, что ли.
Глава 18. Ираго Художник
Если есть в Объединённых Королевствах человек, которому известны все дороги, горные тропы, воровские лазы, морские пути или тайные ходы в древних замках — то зовут его Ираго по прозвищу Художник.
Вообще, сколько помнят его Висельники, он был человеком, живущим в своём внутреннем мире, для облегчения ухода в который он употреблял жидкий листский опиум. Гадость на запах и цвет ужаснейшая, но эффект похлеще, чем у тассаверийской травы. Ну вы понимаете. Потому мужиком он был своеобразным. Периодически нагоняющим жути даже на людей с крепенькой нервной системой. И не так чтоб очень общительным. Но были и те, кто всегда находился рядом с ним. Не знаю, что могло связывать вечно одурманенного художника, занимающегося подделкой всего, что можно воспроизвести в рисунке, и девушку-напёрсточницу моих лет. Одни говорят, что они любовники, другие — что отец и дочь, третьи — что то и другое одновременно.
Мне было глубоко плевать, что там между ними было. Людьми они были нормальными.
Роэм Куколку я знала с тех самых пор, как ещё работала попрошайкой на базарной площади, а она гоняла напёрстки на углу Синего дома. Куколкой её называли за умение изобразить и удерживать на лице абсолютно любое выражение или эмоцию. Притом столько, сколько нужно. В её ремесле это было сродни дару Единого. Вообще, я уже говорила, что для работы с людьми актёрский талант — это первое и самое важное умение. Как для шулеров, так и для напёрсточников важно уметь держать лицо и вовремя унюхать, когда потянет палёным.
Мы с ней не поладили поначалу. Не поделили рабочее место. Но потом ничё так. Даже как-то в гости к ним я приходила.
Тогда и узнала, чем на самом деле они зарабатывают на жизнь.
— Ираго — действительно гениальный человек, — восхищённо поясняла я магистру некроманту, который в связи с тем, что лишился своего артефакта, шёл пешком по земле. — Вы бы видели, какие он рисует картины.
— Пишет, — поправил меня магистр скорее для того, чтобы доказать, что мои слова не пролетают мимо его ушей.
— Пишет. Я, между прочим, толк в искусстве знаю. Особенно в его стоимости. Не раз видела эти произведения искусства. Да Ираго такое за пять минут наваяет. Только золото покажи.
— То есть он ещё и подделкой картин занимается?
— Ну… в основном — он только этим и занимается. Кстати, ваша аристократия их и заказывает. А потом меряется, у кого картина настоящее. А чёрта с два кто отличит, — гордо задрала я нос, словно сама эти картины рисовала. — Но это вы ещё не видели то, что он сам, от души, пишет. Это нечто…
— Бирм, мне и правда плевать на все произведения искусства. В том числе картины. Ты мне лучше скажи, что ты видела, слышала или вспомнила под действием зелья?
Вот тут я и скисла.
Вообще-то я не очень понимала, что там видела или вспомнила. Какой-то сумбур сплошной. Вроде всё понятно, но в то же время такая каша в голове, что даже думать о том не хочется.
— А вы тогда скажите, как догадались, что со мной что-то не так? Куратор поморщился, провожая долгим задумчивым взглядом собачью свадьбу. В Висельниках они такие, что ого! Бывало, мы с Рухом, сидя на крыше Синего дома, считали собак в свадьбе по головам. Так раз аж шестьдесят семь штук насчитали. Правда, Рух насчитал чуть больше, но это он просто считать не умел. Я ему доказать пыталась, как он неправ. Тогда чуть не подрались и не свалились прямо на эту «свадьбу».
А это, я вам скажу, та ещё радость.
Такой своре лучше на пути не попадаться. И сожрать могут. Кстати, были случаи…
— Бирм, ты когда себя в зеркале в последний раз видела? — прервал мои размышления магистр Дорк.
