«Интересно, какие?»
– Давай с нами, Морли, – уговаривала Талия. – А потом сходим куда-нибудь развеяться. Нельзя быть такой затворницей!
Раиса стиснула зубы.
– Хорошо, я приду через пару минут, – легко ответила она. – Возьмите для меня немного ветчины.
Кадеты вышли за дверь, бросая на принцессу обеспокоенные взгляды.
Через несколько минут по лестнице спустился Амон. На нем красовалась парадная синяя форма с отглаженными брюками, а волосы были аккуратно причесаны. Увидев Раису, юноша едва не споткнулся, но устоял и преодолел последние ступени.
– Привет, Амон! Отлично выглядишь.
Капрал опустил взгляд и оттянул край мундира, поправляя его.
– А-а… Э-э… Спасибо.
Раиса поднялась с кресла и подошла к другу.
– Я хотела пойти с тобой на ужин и хотя бы немного поговорить. Я совсем тебя не вижу в последнее время.
Амон боялся пошевелиться, словно пойманный на шалости школьник. Его серые глаза пристально изучали принцессу.
– Мы оба постоянно заняты, Раиса. Вполне логично, что мы не…
– Так давай сходим на ужин вместе! – Она взяла юношу за руки.
Амон тяжело сглотнул, и его кадык судорожно дернулся.
– Я не могу. У меня… у меня другие дела.
Раиса понимала в глубине души, что настойчивость лишь разобьет ей сердце, но ничего не могла с собой поделать.
– Тогда я пойду с тобой. А потом, может…
– Нет, – отрезал Амон. – Не сегодня. Я… нам нельзя…
Принцесса еще никогда не видела друга таким несчастным.
– Но сегодня твой единственный отгул!
Раиса понимала, насколько у нее был отчаявшийся вид, но ей было все равно.
Амон кивнул.
– Я знаю… Прости, – прошептал он.
Лицо юноши было бледным и напряженным.
Раиса судорожно соображала, как же заставить его передумать.
– Ладно. – Принцесса с трудом сглотнула, загоняя вглубь тупую боль и тоску. – Тогда возьми это с собой и думай обо мне.
Она поцеловала два пальца и, поднявшись на носки, прижала их к губам капрала.
Амон перехватил запястье принцессы и прижал ее ладонь к своей гладкой после недавнего бритья щеке. Закрыв глаза, он дважды судорожно вздохнул и выпустил руку девушки.
– Пока, Раиса. – Голос капрала казался ей хриплым и чужим. – Иди на ужин. Я буду поздно.
И юноша вышел за дверь.
Несколько мгновений Раиса приходила в себя, а затем схватила плащ и выбежала следом за ним.
К счастью, на улицах было полно кадетов, спешащих в обеденные залы и таверны возле моста. Амон шел быстро, так что ей пришлось догонять его почти бегом. Один раз капрал остановился и обернулся, но принцесса успела юркнуть в дверной проем.
Вскоре стало ясно, что друг направлялся к мосту. Перед тем как пересечь его, Раиса колебалась, но все же накинула капюшон и впервые со дня приезда ступила на гладкие от множества ног булыжники.
Амон остановился только один раз возле торговца цветами и купил небольшой букет, собранный из разных растений.
Раиса подавила чувство отчаяния. Голос в голове повторял: «Уходи!»
Но принцесса его не слушала.
Амон шел уверенно, словно точно знал, куда направляется. Он шагнул на площадь, разделявшую Мистверк и храмовую школу. Впереди замаячили красные чародейские мантии и белые облачения послушников. Раиса натянула капюшон, прячась в его глубине, как черепаха в панцирь.
«Что, если он направляется в Мистверк? – подумала принцесса. – Я не смогу пойти за ним. Это слишком опасно».
Однако Амон свернул на мощеную каменную дорожку, что вела к храмовой школе. Капрал задержался перед тяжелой деревянной дверью, пригладил волосы, а затем взялся за железное кольцо и громко постучал.
Раиса наблюдала сбоку, с главной дороги, и не видела, кто открыл дверь. Капрал Бирн низко поклонился и протянул букет. После этого зашел внутрь, и дверь закрылась.
Принцесса стояла на месте, не шевелясь, в растерянности и не зная, что же делать дальше. Просторная терраса была заполнена учениками, так что прислониться к двери и подслушать было невозможно. Но, может, если подкрасться с другой стороны…
К счастью, на первом этаже были высокие окна и прозрачные двери, которые впускали в комнаты много солнечного света. Раиса обогнула здание и спряталась между стеной и густым кустарником. Принцесса кралась вперед и заглядывала в каждое окно. Кто-то из послушников, вероятно, ужинал в обеденном зале. Те же, которые находились в спальнях, читали, отдыхали, вышивали, рисовали и играли на музыкальных инструментах.
«И вот та судьба, которую все планировали для меня», – подумала Раиса, перебирая пальцами край своей светло-коричневой формы.
В самом конце здания оказалась гостиная. Огонь живо полыхал в камине, а на столе стояли подносы с печеньем и бутербродами. В кресле рядом с очагом сидел Амон. Его спина была идеально ровной, а ладони покоились на коленях. Напротив капрала сидела девушка в храмовом облачении – темнокожая и миловидная, с копной длинных вьющихся волос, выдававших в ней уроженку Южных островов. Она держала в руке букет цветов и то и дело подносила его к носу, чтобы вдохнуть аромат.
В комнате сидели еще две пары, а из дальнего угла наблюдала за влюбленными молоденькая послушница с порозовевшими щеками.
Амон сидел к Раисе боком, зато лицо девушки было видно хорошо: ее застенчивую улыбку и темные глаза, их приглушенные голоса тоже доносились.
То, что послушница была влюблена в капрала Бирна, было видно невооруженным глазом.
Из глаз Раисы полились горькие слезы. «Как такое возможно? Честный, преданный Амон Бирн… изменяет мне?» Принцесса старалась игнорировать голос разума, который говорил ей, что это не измена, поскольку они ничего друг другу не обещали.
«В любом случае разве можно лгать друзьям? – возмутилась она про себя. – Как он мог скрывать от меня такое?»
И вдруг, как в страшном сне, который превратился в настоящий кошмар, Амон напрягся, расправил плечи под синим шерстяным мундиром, медленно повернул голову и посмотрел Раисе прямо в глаза. Несколько долгих мгновений принцесса не могла пошевелиться, а затем ее щеки запылали, она резко опустилась на четвереньки и выползла из кустов.
Раиса вскочила на ноги и побежала, но не успела преодолеть и сотни метров, как кто-то крепко схватил ее за предплечье и сильно дернул.
Развернувшись, она увидела еще одну уроженку Южных островов в храмовом облачении. С ножом в руке и серебряными серьгами в ноздре и ушах девушка меньше всего напоминала послушницу.
Но самым ужасным было то, что ее лицо было до боли знакомым.
