Арсенал взорвался. Об этом ясно свидетельствовала зияющая дыра в днище корабля. Им неслыханно повезло: взрыв произошел в гиперпространстве и они выжили. Гранаты, бомбы, другие милые вещицы, которые массасси, данные ему в нагрузку к кристаллам, тащили на Киррек, могли бы устроить феерический салют, заодно уничтожив корабль. А так — арсенал просто испарился, прихватив с собой внушительный кусок юта. Физика гиперпространства априори непредсказуема; и вместо того, чтобы взорваться, искалеченная палуба тихо исчезла с корабля в сейсмическом рывке. Корсин представил, как взрывающиеся боеприпасы выплевывает из гиперпространства в нескольких световых годах позади «Знамения». Кому-то это может здорово испортить день!
Подождите. Сегодня же моя очередь.
«Знамение» выбросило в реальный космос. Корабль, резко потеряв скорость, бессмысленно нацелился на голубую сферу, висящую около яркой звезды. Это и есть источник гравитационной тени, вытянувшей их из прыжка? А какая разница? Это конец. Плененное силой притяжения планеты «Знамение» подпрыгивало и тряслось в прозрачном воздухе, пока падение не началось всерьез. Спасибо его инженеру да, пожалуй, и всей его инженерной команде: капитанский мостик еще держался. Корсин дивился мастерству тапани. Они падали, но все еще были живы.
— Почему он жив?
Почти загипнотизированный полосами бушующего снаружи огня — по крайней мере, «Знамение» падало не вверх тормашками, — Корсин смутно расслышал злобный выкрик слева от себя.
— Нельзя было прыгать! — Резкий юный голос. — Почему он жив?
Капитан Корсин выпрямился и скептически посмотрел на своего сводного брата:
— Ты же со мной не разговариваешь.
Девор Корсин ткнул пальцем мимо капитана в сторону растерянного худого человека, который до сих пор тщетно щелкал клавишами своей контрольной панели:
— Это твой навигатор! Почему он жив?
— Может, он ошибся палубой?
— Яру!
Конечно, было не до шуток. Бойл Марком водил корабли ситхов через гиперпространство со времен правления Марки Рагноса. Бойл не был лучшим из тех, с кем он работал, но Корсин знал, что бывший рулевой отца достаточно хорош. Однако не сегодня. Что бы там ни случилось, ответственность полностью лежала на навигаторе. Но затевать склоку в сердце огненной бури? В этом был весь Девор.
— Обсудим это позже, — подал голос из капитанского кресла старший Корсин. — Если выживем.
В глазах Девора вспыхнул гнев. Яру и не помнил иного. Бледный долговязый Девор мало походил на него самого — приземистого и смуглого, как их общий отец. Но эти глаза и этот взгляд? Прямая трансплантация органов, не иначе.
Их отец. Он никогда так не вляпался бы. Старый астронавт не потерял ни одного корабля владык ситхов. Учась у него, юный Яру желал во всем походить на отца, пока однажды не пришло разочарование. В тот день, когда появился Девор. Вдвое моложе Яру, сын женщины из чужого города, с чужой планеты, он без долгих раздумий был принят старым адмиралом. Вместо того чтобы выяснять, сколько еще претендентов на капитанское кресло наплодил отец, кадет Корсин попросил у ситхских повелителей новое назначение. Выбор оказался верным. Через пять лет он стал капитаном. Через десять — выиграл командование кораблем, заново окрещенным «Знамением», у капитана, который был гораздо старше.
Отцу это не понравилось. Он никогда не терял корабли ситхских повелителей. Но проиграл один сыну.
Кажется, терять «Знамение» стало семейной традицией. Весь экипаж мостика — даже чужак Девор — громко выдохнул, когда на переднем экране пламя сменилось струйками влаги. «Знамение» не сгорело в стратосфере и сейчас лениво кружилось среди набухших дождем туч. Корсин прищурился. Вода?
Может, там есть и суша?
Страшная мысль одновременно мелькнула в голове всех семерых, кто был на мостике, пока они наблюдали, как вздувается и гнется транспаристалевый экран: «Газовый гигант!» Путь с орбиты долог, даже если надеешься пережить посадку. А насколько он долог, когда поверхности нет? Корсин теребил бесполезные сейчас ручки управления в подлокотниках кресла. «Знамение» треснет под давлением газов. И, словно в ответ на эту мысль, одновременно посетившую всех, деформированный экран потемнел.
— Всем пригнуть голову! — крикнул Корсин. — И держитесь за что-нибудь… сейчас!
На этот раз все его послушались. Он понимал: ради того, чтобы выжить, ситхи готовы на все. Даже эти. Корсин вцепился в кресло, не сводя взгляда с переднего экрана, поперек которого стремительно пронеслась тень.
Что-то тяжелое влажно шлепнулось о корпус. По транспаристали прокатилось нечто вытянутой формы и задержалось на мгновение перед тем. как исчезнуть. Капитан дважды моргнул. Что бы там ни появилось и пропало, это не часть его корабля.
И у «этого» были крылья.
Вздрогнув, Корсин вскочил с кресла и подался к экрану, что стало ошибкой капитана. Уже покореженная столкновением с атмосферой, транспаристаль треснула, осколки брызнули сверкающими каплями. Шипящая волна вырвавшегося воздуха сбила Корсина с ног. Старый Марком скатился на бок, окончательно потеряв контроль над своим пультом. Завыли сирены — они до сих пор работали? — но шум вскоре стих. Ни о чем не думая, Корсин дышал.
— Воздух! Это воздух!
Девор первым поднялся на ноги, борясь с ветром. Наконец-то повезло. Большую часть переднего экрана выдуло наружу, и по мере разгерметизации кабину заполнял солоноватый ветер. Капитан Корсин с трудом смог пробраться к своему креслу. Спасибо за помощь, брат.
— Просто передышка, — сказал Глойд.
Они еще не видели, что там, внизу. У Корсина был опыт смертельных пике — правда, на бомбардировщике, — и тогда он точно знал, где земля. Знал, что земля есть.
Неуверенность, которую Корсин до этого момента сдерживал, наконец прорвалась и затопила сознание. Девор это почуял.
— Довольно! — рявкнул кристаллодобытчик, кое-как пробравшись по трясущейся палубе к креслу брата. — Отдай мне управление!
— От него нет толку ни тебе, ни мне.
— Посмотрим! — Девор потянулся к подлокотникам, но ему помешало крепкое запястье Корсина.
Капитан сжал зубы. Только не это. Не сейчас. Послышался детский крик. Корсин насмешливо взглянул на Девора и повернулся ко входу. Там стояла Сиела, прижимая к груди темно-красный сверток. Ребенок вопил.
Кожа Сиелы была смуглее, чем у любого из них. Она работала в шахтерской команде Девора. Корсин определил ее для себя как жену брата — так было проще всего. Он не знал, была ли она сначала его любовницей, а потом стала подчиненной, или наоборот. Сейчас хрупкая женщина, привалившаяся к дверному косяку, выглядела изможденной. Ребенок, туго спеленатый, по обычаю ее народа, высвободил тонкую ручонку и схватился за спутанные темно-рыжие волосы матери. Она, казалось, этого не заметила.
Вот сюрприз — лицо Девора скривилось от досады.
