Шрам подходит к стойке рядом с Синджиром, стучит по ней костяшками пальцев и кричит барменше:
— Груйт-бальзам. И побыстрее.
— Два, — добавляет Хмурая, хлопая по стойке ладонью.
Пока барменша несет напитки, Шрам озирается вокруг, и его полный ярости взгляд останавливается на Синджире.
— Мне не нравятся такие, как ты, — заявляет он.
— Спасибо, сэр, — аплодирует Синджир. — Большое спасибо, что подтвердили мою мысль. Видишь, Кондер? Эти пилоты не одобряют наш образ жизни.
Хмурая смотрит поверх плеча Шрама и, прищурившись, выставляет вперед подбородок.
— Нам не нравится, что тут ошиваются имперцы.
Печально, ничего не скажешь.
— Так вот в чем проблема? — уточняет Синджир.
— Он не имперец, — вставая, говорит Кондер. — Он на нашей стороне.
— Ну, — поправляет его Рат-Велус, — я бы не был столь категоричен…
— Криффов имп, вот кто он такой. — Шрам, оскалившись, наклоняется к Синджиру. Судя по перегару, парень уже подзарядился не хуже, чем лазерная батарея. — Только и ждет, как бы напасть из-за угла и перерезать нам глотку. Нам такие не нравятся. Как и те, кто с ними шашни водит.
— Понятно, — кивает Синджир, делая вид, будто прихлебывает из кружки с кафом, которую на самом деле намерен разбить о башку этого тупицы. — Когда-то Империя и впрямь держала в узде все планеты и станции — от теплого уютного центра Ядра до самых холодных окраин Внешнего Кольца. Вот только теперь она разваливается на части, и нам, плохим парням, ничего не остается, кроме как явиться к вашему порогу, смиренно прося о прощении. Вероятно, мы вовсе его не заслуживаем, но тем не менее мы здесь. Для вас это, конечно, проблема, ибо возникает вопрос: сможете ли вы подтвердить, что вы настоящие рыцари Галактики? Кто вы: хорошие ребята, умеющие прощать, или такое же дерьмо, как и…
Вам! Голова Синджира дергается назад от удара — сильного, но неизящного и неточного, словно несущийся во весь опор нерф. Перед глазами у него плывет, но вкуса крови во рту не появляется. На всякий случай он облизывает губы — нет, ничего.
Синджир крепче сжимает в руке кружку. Каф еще горячий, и от него на скальпе Шрама наверняка останется красивый ожог.
Но внезапно на его руку ложится ладонь Кондера.
— Можем просто уйти, — говорит ему на ухо хакер. В его уверенном голосе нет ни капли страха.
Пилот встает, сжав кулаки. Он готов к бою, и Синджир чувствует, как неудержимо вскипает и его кровь. Но он лишь невозмутимо кивает:
— Приятного вечера, господа.
Шрам и Хмурая ошеломленно смотрят вслед Синджиру и Кондеру, которые уходят прочь, взявшись за руки. Дымящаяся кружка с кафом остается на стойке.
* * *
Утро. Тот же пляж, то же море, тот же бар.
Синджир снова вернулся сюда, оставив Кондера в теплой постели. «Самое подходящее завершение ночи», — подумал он тогда, прежде чем окончательно напиться и тут же вырубиться.
Лучи восходящего солнца ласкают закрытые глаза Синджира.
Причмокнув губами, он отклеивается от барной стойки со странным звуком, будто от засохшей раны отдирают бинт.
Во рту чувствуется вкус…
Чего? А, ну да, цираки. Напиток из перебродивших ягод салака и острых специй. И кислый, и сладкий одновременно, отвратительный и вместе с тем потрясающий.
Синджир моргает, пытаясь окончательно проснуться. Голова все еще кружится, но это не так уж и плохо, поскольку означает, что похмелье пока что не вцепилось в него всеми когтями. Так что — немножко «Гарральского волоса» для поднятия сил, и…
«Да куда же подевалась эта проклятая барменша?» — раздраженно думает он.
И тут Синджир замечает, что рядом кто-то есть.
— Привет, — бросает он.
— Смотрю, ты основательно набрался, — замечает Джес Эмари, которая сидит на соседнем табурете, ковыряя в зубах узким ножом.
— А? Ну да. Цираки.
Джес морщится.
— Не спеши судить, пока не попробовала, — бормочет он.
— Пробовала. На вкус будто слизнячья желчь.
— Ты не пьешь. Ты не ценитель. — Он зевает и потягивается. — Впрочем, потому мы с тобой и подружились. Ты серьезная и деловая охотница за головами, я — занудный, но симпатичный агент-провокатор. Собственно, теперь, когда Империя уже не держит Голосеть мертвой хваткой, про нас можно даже снять сериал.
— Ты на меня злишься, — говорит она.
— Что? Вовсе нет, — лжет он в ответ.
— Значит, на Джома? Ты из-за него бесишься?
— Ну что, опять двадцать пять? Прямо сейчас? — Синджир, однако, тут же понимает по стальному взгляду Джес, что девушка-забрак говорит вполне серьезно. — Ладно. Нет, Джом тут ни при чем. Мне все равно, чем вы там занимаетесь, когда на вас нет штанов. Дело в… — Ему явно не хочется заканчивать мысль, и он что-то бессвязно бормочет, прежде чем речь его снова становится членораздельной. — Все дело в твоем плане. В том, как ты себя повела в крепости Слассена Кенкера. Ты решила действовать на свое усмотрение и рассказала об этом мальчишке, но ничего не сказала мне.
— Да, наверное, стоило. Признаю.
— Не люблю, когда меня кто-то водит за нос, а тем более ты. Меня это серьезно злит. И дело не только в этом. Я… ничего не знал. Я понятия не имел, что ты обвела всех нас вокруг пальца. Обычно я замечаю подобное задолго до того, как оно вывалится из гиперпространства. Но каким-то образом тебе удалось это от меня скрыть. И парню тоже. Либо я теряю прежнюю хватку, либо…
— Либо ты нам доверяешь.
— Да.
— И это тебя беспокоит?
— Да. — На этот раз морщится уже он. — Можно вопрос?
— Спрашивай.
— Зачем тебе это?
— Что?
— Вот это все. Команда, Новая Республика…
Джес пожимает плечами, давя кончиком ножа о подушечку большого пальца.
— Не знаю. Кредиты, долги…
— Не верю.
— Не хочешь — не верь. А тебе зачем все это?
— Мне скучно.
— Теперь уже я тебе не верю, — говорит она.
— Возможно, у нас обоих есть долги, по которым одними кредитами не расплатишься.
— Возможно, — снова пожимает плечами Джес.
Синджир в замешательстве сопит, ерзая на табурете. Разговор, похоже, принял серьезный оборот и зашел слишком далеко.
— Ладно, не важно. Как ты меня нашла?
— Кондер подсказал.
— А его-то ты как нашла? Я даже не догадывался, что ты его знаешь.
— Я все знаю, — усмехается она. — Такая уж у меня работа. — Покрутив нож, она сует его обратно в ножны на боку. — Кстати, нам тоже подкинули работенку. Я только что говорила с Норрой.
