Пока повар трудился над заказом, я прикрыла глаза и позволила себе расслабиться, отпуская на волю силу. Невидимой паутиной оплетя весь зал, она выделила среди присутствующих несколько самых ярких, самых светлых точек, лучащихся счастьем, словно маленькие солнышки. Зажмурившись от удовольствия, я потянулась к ним, постепенно впитывая в себя чистые, ничем не замутненные эмоции и преобразуя их в магию. Сегодня мне хотелось именно этого сладкого вкуса.
У каждого одаренного был свой способ преобразования энергии, необходимой для наполнения магического резерва. Кто-то черпал ее из магических потоков, пронизывающих наш мир. Кто-то отдавал предпочтение чистой энергии Источников. А были такие, как я, заимствующие энергию из чувств и эмоций. Благо, что нас было совсем мало и относились мы… к демонам. Не напрямую, потому что эти твари не могли иметь детей в чужой оболочке — темная сущность выжигала любую чужеродную энергетическую структуру. Но вот бывшие одержимые, не до конца излечившиеся от тьмы, являлись носителями темного дара и могли передать его своим детям. Из поколения в поколение эта сила очищалась и в определенный момент становилась очень полезной в борьбе с тем, что ее породило. Мне не повезло родиться в семье с темным прошлым, выжить на обряде посвящения и стать одной из дланей Ордена, заслужив почетное звание Изгоняющей.
Вечер шел своим чередом, я медленно смаковала ужин, отдавая должное таланту повара. Сполна насладившись сладким десертом, я обменялась ничего не значащими улыбками с парой симпатичных посетителей, сделав мысленную пометку сходить на свидание, а затем отправилась на дело. Дом господина Турека встретил меня темнотой, подстегивая охотничий азарт, который я не в силах была сдерживать…
Глава 2
— Ненавижу провинции! — прошипела я, медленно расстегивая многочисленные крючки строгого коричневого платья с уже подсохшими пятнами крови.
— Геля, не фырчи! — пожурил друг и по совместительству коллега, глядя на мои мучения через кристалл связи.
— Не могу! Не понимаю, как здешние женщины носят это убожество! Мало того что жутко колется, так еще и неудобно! Я соскучилась по столичной моде!
— О да, — мечтательно протянул Ирвин, довольно прикрывая глаза. — Особенно летом — выйдешь на улицу, а кругом, куда хватает взора, девушки в коротких платьицах. А если еще и на каблучках…
— Вообще-то я намекала на брюки.
— Особенно если они в обтяжку…
— Ирв, а напомни-ка, какой сейчас лунный день?
— Тот самый, — мученически вздохнул друг и посмотрел на меня несчастными желтыми глазами. — А еще ты стоишь тут в одной тонкой сорочке, нервы мои сердечные треплешь!
— Так иди к любовнице, кто тебя держит?
— Марта уехала из города.
— А Кирма?
— Муж вернулся из плаванья.
— Элиса?
— Женские дни. Сама знаешь, как я к этому отношусь.
— Жаннет?
— Она узнала про Марту и бросила меня.
— Я тебя умоляю, — хмыкнула я, натягивая штаны. — Они все друг про друга знают. И даже иногда вместе пьют, когда у тебя командировки.
— Да быть такого не может! — возмутился оборотень, подаваясь вперед.
— Может, родной, может. Они и меня звали в компанию, но я пока отнекиваюсь. И чтобы ты знал — меня жалеют больше всего.
— Почему? — не понял Ирвин.
— Потому что я с тобой работаю, — усмехнулась я, застегивая рубашку и накидывая сверху кожаную куртку. — Так, задание выполнено, выдвигаюсь обратно!
— Хм, я бы даже сказал — перевыполнено. Варх
[3] изволит гневаться из-за твоего вмешательства в дела людей.
— Если бы Варх не хотел моего вмешательства, то не послал бы в этот Светлым забытый город. Однако из всех Изгоняющих он выбрал именно меня.
— Ой ли? — усмехнулся друг. — Ты должна была дождаться возвращения нюхачей и, только в случае подтверждения подозрений на наличие Высшего, отправляться в Аваль. А ты опять решила все по-своему. Собственно, из-за этого Сармат и злится.
— Замечу, что интуиция меня не подвела. А господин Турек… — я вздохнула, — согласна, нельзя было его трогать, но он заслужил смерть. Хотя, признаться честно, сначала я думала, что именно заместитель градоначальника и есть моя добыча.
— А разве не он? — не понял друг. — Нюхачи ведь указали…
— Ошиблись, — отмахнулась я. — Демон был в благоверной господина Турека. Молодая супруга стала первой жертвой этой мрази и сама впустила демона, не желая жить. А уж после этого Высший взял все в свои руки, поощряя нездоровые увлечения власть имущего чудовища и подсовывая ему детей.
— Умная тварь. Делал свою работу чужими руками.
— Был бы умным, не следил бы в своем городе.
— И то верно. Удалось спасти душу госпожи Турек?
— Нет, — вздохнула я, отворачиваясь от Ирвина. — Демон полностью ее поглотил. Пришлось убить.
— Ты вызвала ребят для зачистки?
— Вызвала. По моим подсчетам, здесь около дюжины пострадавших.
— Думаешь, все одержимые?
— Уверена! Ты ведь знаешь политику малых городов — лучше скрывать свой позор, чем попытаться исправить. Идиоты!
— Знаю, Гель, знаю, — вздохнул Ирвин.
— Так, все, скоро увидимся! С тебя ведерко мороженого и последние сплетни!
— Как и всегда, — клыкасто улыбнулся Ирв и отключился.
Окинув комнату быстрым взглядом, я подхватила сумку с вещами и направилась на выход. Задерживаться в этом городе дольше необходимого абсолютно не хотелось. В загоне уже заждалась ездовая, и, расплатившись с хозяином постоялого двора, я поспешила под навес.
— Как дела, девочка? — улыбнулась я, в ответ получив радостное виляние хвостом. — Пора возвращаться, хорошая моя.
Выпустив лисицу, я закрепила на ней седло и сумки, бросила медную монету смотрящему и повела ездовую за ворота.
— Домой! — скомандовала я.
Под радостный лай, больше похожий на кашель, ездовая сорвалась с места. Как и мне, ей не нравилась сырость этого края. Грязные неухоженные дороги превращали белую шерсть снежной лисицы в бурое слипшееся недоразумение. Самое обидное, что не помогали даже амулеты, которые я заказывала специально для Снежинки. Всадника и верхнюю часть тела лисицы они, конечно, защищали замечательно — никакого тебе ветра, никакого дождя. Но вот лапы и хвост…
Каждый раз, возвращаясь домой, я сперва занималась «стиркой» ездовой, затем следовала часовая сушка с вычесыванием шерсти, и только после этого мне позволялось заняться собой. Подспорьем в этом нелегком деле служила любовь Снежинки к банным процедурам. Порой даже казалось, что она специально портит амулеты, чтобы лишний раз искупаться. Но я не жаловалась. Ради своей Снежинки я могла пожертвовать гораздо большим временем, потому что мне преподнесли несравнимый дар — преданность.
