– Адвокат мне не нужен, я сам адвокат, – буркнул Ивашов, садясь на заднее сиденье. Два крепыша поместились рядом с ним, зорко следя, чтобы пленник не сбежал. Через пять минут к ним подошел высокий оперативник средних лет с рыхлым лицом, немного испорченным небольшими шрамами. Вероятно, в юности, желая стать красивым, он что-то делал с прыщами, и теперь от косметических процедур остались следы.
– Я не убивал, – в третий раз повторил Сергей, впрочем, не надеясь, что оперативник ему поверит. И действительно, тот обнажил в усмешке острые, как у хорька, зубы.
– Все так говорят. Мне можешь не исповедоваться. Твое дело будет вести Прокопчук. Он сразу разберется, кто прав, кто виноват.
Сергей наморщил лоб. Прокопчук, Прокопчук, где-то он слышал эту фамилию… И она не вызвала у него позитивных эмоций. Ах да, точно, это же тот следователь, который обвинял его в отравлении отца.
Ивашов закрыл глаза, выругавшись про себя. Прокопчук, со своей дынеобразной головой, очень обрадуется, когда увидит его у себя в кабинете. Значит, тогда он был прав. Именно Сергей сначала отравил отца, а потом убил его жену. Главное – мотив налицо – наследство. Откуда этому дынеобразному тупице было знать, что он собирался отказаться от наследства? Они с Анфисой так и не доехали до нотариуса, так что доказательств у Сергея нет.
Он в бессилии откинулся на спинку сиденья, соображая, как быть дальше. Позвонить дяде Виктору? Но он ничем не поможет, только навредит своей репутации. Нет, нужно выпутываться самому. А как? Как?
Глава 13
Вознесенск, 1965
Геннадий робко постучал в дверь дома Гуровых – довольно добротного, состоявшего из четырех больших комнат, с красной черепичной крышей. Видимо, дядя, купивший его, не пожалел денег, желая, чтобы племянница не только жила возле него, но и жила в комфорте.
– Кто там? – послышался нежный голос Софьи.
– Это следователь Беспальцев, – откликнулся майор. – Мне необходимо поговорить о ваших родственниках.
Дверь распахнулась, будто по мановению волшебной палочки, и молодая женщина, с красным заплаканным лицом, с растрепанными роскошными черными волнистыми волосами, в пестром домашнем халате, тихо поздоровалась и пригласила его в комнату.
– Я ждала вас, – прошептала она. – Если бы вы не пришли, я сама бы к вам отправилась. Вы арестовали моего мужа, обвиняя его в убийстве дяди. Это чудовищная ошибка. Андрей не убивал, он просто не мог сделать это.
Следователь присел на удобный стул с высокой спинкой, не возражая и не соглашаясь с хозяйкой. Он знал: в таких случаях собеседники хотят выговориться, и их не надо подстегивать. Это может вызвать раздражение и нежелание беседовать.
– Я отдаю отчет своим словам. – Софья примостилась рядом, и следователь откровенно любовался ею. Настоящая библейская красота: тонкий нос с едва заметной горбинкой, строгий овал, черные глаза с поволокой, обрамленные длинными ресницами… – Андрей не убийца. У него никогда бы не поднялась рука на моего дядю, – она сделала паузу, словно ожидая поддержки, однако Беспальцев продолжал молчать. – Я не представляю, как мы будем жить без него. – Миндалевидный розовый ноготь нервно ковырял скатерть. – Дядя Моисей помогал нам деньгами, очень помогал, понимаете? Ссужал нам большие суммы и не требовал возврата. Вы, конечно, можете спросить: зачем нам большие суммы, раз Андрей работает? – Румянец чуть тронул ее щеки. – Мы всегда очень хотели детей, но у нас почему-то не получалось. Через пять лет после свадьбы мы решили провериться, и оказалось, что мне требуется долгое дорогое лечение. Я не хотела говорить дяде – сами понимаете, это неудобно, но не выдержала. Видите ли, моя мама, его сестра, умерла, когда мне было шестнадцать, и уже почти двадцать лет он для меня самый близкий человек, – она горестно вздохнула. – Когда дядя Моисей узнал об этом, он сказал, чтобы я лечилась и не думала о деньгах. Каждый месяц он давал мне большую сумму, очень большую, нам хватало не только на лечение, но и на жизнь. Теперь вы понимаете, что Андрей не мог его убить? Ему никогда не заработать такие деньги.
Геннадий наклонил голову, приняв сочувствующий вид.
– К сожалению, это ничего не значит, Софья. Согласитесь, между вашим мужем и дядей мог произойти серьезный разговор, о котором вы не знали. Допустим, дядя, которому надоело тянуть вашего супруга, припугнул его, сказал, что не даст ни копейки. Андрей испугался, убил его и украл самое дорогое, что было в доме, зная, что и сам дом достанется вам по наследству. Возможно, вы не стали бы в нем жить, но его можно было продать, а на вырученные деньги продолжать лечение.
Маленький смуглый кулачок застучал по столу.
– Это не так, – выкрикнула она. – Еще раз повторяю: Андрей никогда бы такого не сделал. Мне известно, что убийца истязал дядю Моисея. Мой супруг не может зарезать курицу, от вида крови ему становится плохо! Вот почему это неправда – все, о чем вы говорите.
– А что правда? – Следователь придвинул к ней стул, вдыхая нежный аромат незнакомых духов. – Расскажите, Софья.
Майор подумал, что женщина может знать что-нибудь важное – как и ее супруг, который вчера не все рассказал следствию.
– Расскажите, – повторил он, глядя в черные бездонные глаза. Тонкий пальчик снова в волнении заскользил по скатерти.
– Я не знаю, важно ли это, – произнесла она, опустив ресницы. – За несколько дней до смерти дядя позвонил мне и попросил навестить его. Я испекла его любимый творожный торт, – тонкие губы раздвинула улыбка. – Он любил, как я его делала: песочное тесто и начинка из творога с орехами. Рецепт достался мне от покойной мамы, а ей – от бабушки, то есть дядя Моисей любил его с детства. – Молодая женщина посмотрела на него волнующими черными глазами. – Когда он ел торт, всегда вспоминал свою сестру и мать, говоря мне: «Ты так на нее похожа, Сонечка. И с каждым годом ваше сходство все больше и больше», – Софья вздохнула. – Мне показалось, что он хочет сказать что-то важное, но не решается, и я спросила: «Дядя Моисей, что-то случилось?» Он наклонился ко мне, собираясь ответить, но, видимо, не решился, произнеся лишь: «Ты обо всем узнаешь в свое время, дорогая. Запомни только одно слово – брегет. Золотые часы-брегет».
Майор наморщил лоб:
– Брегет? Почему брегет?
Молодая женщина пожала плечами:
– Я понятия не имею. Мы раньше никогда не говорили ни о каком брегете, – она подперла рукой подбородок округлой формы. – Потом он добавил: «После моей смерти ты получишь настоящую историческую ценность. Поверь: ты никогда не видела подобной вещи. Это золотые часы, принадлежавшие известной, но криминальной личности». Выходит, дядя имел в виду не каминные часы? – Она щелкнула пальцами.
– Похоже, так, – согласился с ней Беспальцев. – Что он еще о них говорил?
