Глава 15
Вознесенск, 1965
Беспальцева, как всегда, разбудил треск старого, еще родительского будильника. Он много раз давал себе обещание купить поновее, но все это дело откладывал. А может быть, просто не хотелось расставаться с этим старичком? Мама рассказывала, что отец подарил ей его после свадьбы. Рядовой инженер не мог похвастаться зарплатой и, поинтересовавшись, что купить молодой жене, наверное, со страхом ожидал ее ответа. Однако супруга все понимала.
– Подари мне будильник, – попросила она. – Мы ведь теперь семья. Будем жить отдельно от родителей и можем проспать работу.
Вспоминая этот эпизод с улыбкой, отец рассказывал Геннадию, как был благодарен матери.
– Понимаешь, нам дарили деньги на свадьбу, только очень мало, – признался он. – Своей квартиры тогда не было. Нам повезло, что моя тетка вышла замуж, уехала к мужу в Одессу и пустила нас к себе на неопределенное время. А потом нам удалось накопить на кооператив. Но это случилось через много лет.
Мысли, как зайцы, перескочили от старого будильника к другим часам. Со вчерашнего вечера следователю не давали покоя слова Софьи: «Дядя сказал: «Запомни, золотой брегет». Потом он немного прояснил, что имел в виду, – часы принадлежали какому-то одесскому бандиту, – но ей их почему-то не показал, хотя и пообещал оставить после себя на память. Собираясь в отделение, Геннадий на цыпочках ходил по комнате, боясь разбудить жену, и напевал под нос:
– Брегет… Брегет… Еще бокалов жажда просит залить горячий жир котлет, но звон брегета им доносит, что новый начался балет.
Этот отрывок из романа Пушкина «Евгений Онегин» он учил наизусть в восьмом классе. Почему именно этот отрывок? Майор и сейчас не мог объяснить. Наверное, потому, что, кроме него, его никто не учил. Всем нравилось начало: «Мой дядя самых честных правил…» Эти строки учились не в пример легче, однако Беспальцев решил поразить учительницу, которой симпатизировал. Если уж выучить, то что-нибудь эдакое, несколько строф, которые никто не возьмет. Листая книгу, он наткнулся на строки о брегете и принялся за зубрежку. Легкие рифмы запоминались на ура, и на следующий день он с выражением читал у доски.
Когда молодая учительница русского языка и литературы Клавдия Ивановна, выслушав его с улыбкой, спросила Геннадия, что такое брегет, мальчик стушевался, покраснел, ругая себя: вот, не удосужился заглянуть в толковый словарь, уютно расположившийся на полке книжного шкафа, и с волнением ждал, что Клавдия Ивановна посмеется над ним – и справедливо. Но учительница повернулась к классу и принялась объяснять:
– Ребята, брегет – это такие необычные карманные часы с боем. Кстати, как вы думаете, почему Александр Сергеевич повторил это слово в романе несколько раз?
Ребята зашелестели страницами, пытаясь отыскать «брегет», а Геннадий тихо спросил учительницу:
– Вы поставите мне двойку?
Она расхохоталась, и в голубых глазах вспыхнули искорки:
– Да что ты, Гена? За что «два»? Ты выучил очень трудные строфы. Я ставлю тебе пятерку.
– Спасибо, – пролепетал он. – Извините, что я не посмотрел в словарь.
Клавдия Ивановна махнула рукой:
– Знаешь, я тебе даже благодарна. Ты дал нам пищу для размышлений. Иди, садись на место.
В тот день Геннадий дал себе слово найти все о брегете, но слово не сдержал. Учительница не просила отыскать дополнительные материалы, а кроме литературы были еще и другие предметы. Странно, что судьба второй раз сталкивала его с этим словом. Что ж, на этот раз он все узнает.
Перед работой Беспальцев зашел в библиотеку возле дома, в которой вот уже несколько лет были записаны жена и дочь, и попросил пожилую библиотекаршу с пучком седых волос на затылке, сухую и сгорбленную, найти ему книгу о брегетах и, если можно, записать на формуляр жены. Женщина долго рылась на полках с книгами в старых, замусоленных обложках, потом осмотрела визитера с головы до пят и уточнила скрипучим голосом – настоящий книжный червь:
– Скажите, вы действительно работаете в милиции?
Он кивнул:
– Конечно. Но откуда вам это известно? Кажется, я ничего подобного не говорил.
Она улыбнулась:
– Ваша жена, Галя, как-то обмолвилась. Я тоже тут неподалеку живу, вон, в соседней пятиэтажке. Мы с ней встречаемся не только в библиотеке, но и в магазине. Я заметила, что она все одна да одна. Знаете наше бабское любопытство? Поинтересовалась и получила ответ: муж целыми днями на работе, потому что милиционер.
Геннадий скривился. Он не любил, когда жена рассказывала встречному и поперечному, где он работает.
– Да вы не сердитесь на нее, – примиряюще заметила старушка. – Впрочем, если бы вы слышали, как она вас защищала… Настоящая боевая подруга! Вашей семье можно только позавидовать.
Беспальцев ничего не ответил, немного смутившись.
– Я это к тому сказала, что доверяю милиции, – продолжала библиотекарь. – На абонементе такой книги нет, но в читальном зале есть почти все. Я запишу книгу в карточку вашей жены из читального зала, но вы, уж будьте добры, не подведите меня. Через день верните книгу, иначе у меня могут быть неприятности.
– Уверяю, у вас их не будет, – пообещал майор. Старушка протянула ему книгу в твердой глянцевой обложке, почти новую. А может, и не новую, просто никем не читанную.
– Держите. И распишитесь за жену вот здесь.
Он поставил закорючку, что-то вроде буквы «Б» в овале – вроде бы Галина расписывалась именно так, – поблагодарил старушку и, спрятав книгу под пальто, вышел под моросящий дождь. Мокрая осенняя погода начала утомлять, безумно хотелось тепла и солнца, и он вспомнил слова одного из своих приятелей: в такую погоду очень хочется совершить преступление.
«Хватит нам преступлений, – оборвал Геннадий сам себя. – Два человека убиты. Слишком много для нашего маленького тихого городка». Дождь, как и вчера, бил в лицо. Беспальцев с облегчением вскочил в полупустой салон троллейбуса, сел у окна, наблюдая, как капли пытаются изобразить на стекле какие-то только им понятные узоры. В салоне пахло сыростью, немногочисленные пассажиры ругали дождливую осень. Когда троллейбус со скрипом остановился почти возле отделения, Беспальцев соскочил со ступенек и побежал в помещение, уклоняясь от холодных капель, норовивших попасть в глаза. Дежурный, капитан Владислав Павлов, как всегда, попивая очень крепкий, почти черный, чай, чуть раздвинул губы в улыбке:
– Здравия желаю, товарищ майор. Противный сегодня день, правда? Так надоел этот нудный дождь. Жена замучила просьбами съездить на дачу, а я все отбиваюсь. Что там делать? Грязь месить?
