– Это нечестно, Тран. Ву – настоящий парадокс. Он словно состоит из нескольких людей сразу, и один из них – мой друг. Но остальные ему неподвластны. Как и я, Ву сделан не из того теста. Он тоже проклят предками. Он владеет Силой и подчиняется ей. Но он предпочел бы быть Ву Милосердным.
Тран неуверенно посмотрел на него. Изменившийся, ставший более философичным и сочувствующим Там, выплавленный в тигле бегства из-под Баксендаля, приводил его в замешательство. Сам Тран считал себя человеком действия, неспособным к серьезным размышлениям, и в такие минуты между ними возникала пропасть. И чтобы защитить свой образ, который сам же и создал, Тран неизменно заводил разговор о военных делах.
– Вскоре весеннее обучение пройдут двадцать тысяч человек, – сказал он, подавая О Шину объемистый доклад. Хорошо читать он до сих пор не научился, но нашел писца, которому можно было доверять. – Это рекомендации Фэна по их дальнейшему распределению. Главный упор на восточные легионы, но я не вижу в том никакой ошибки. Мне кажется, можно браться за дело.
Никто не мог обвинить О Шина и его тервола в том, что сперва они хотели усилить самые надежные легионы.
– Скучно, – заявил Там, прочитав страниц пять. – Этими докладами можно заняться и на уровне пониже, Тран. Порой я подозреваю, что вы меня ими заваливаете, чтобы отвлечь внимание.
– Если хочешь править этими волками, лучше знать о них все, – заметил Лан.
– Знаю. И все же должен быть способ найти время на то, чем мне действительно хотелось бы заниматься. Тран, составь мне список тервола и претендентов, связанных с легионами, которые понесли людские потери. И еще один список кандидатов, которых я лично не знаю. Лан, устрой им визит в Ляонтун. Возможно, я сам выберу тех, кто получит повышение.
– Это мне нравится, – сказал Тран. – Можем вышвырнуть людей Чиня.
По поводу Чиня у Трана развилась навязчивая идея. Он точно знал, что тот, кто раньше на них охотился, остается тайным врагом, и порой доходил до абсурда, пытаясь доказать свою правоту, однако никаких доводов привести так и не смог.
О Шин повышал тех или иных людей, исходя из личных предпочтений. Популярность его среди учеников росла. Военные и имперские структуры все больше подчинялись его власти, что замечали тайные враги, но ничем не могли помешать. И все же кое-чего Там не мог добиться – убедить хотя бы одного тервола, чтобы тот оставил мысль отомстить Баксендалю. То был вопрос чести и репутации не привыкшей к поражениям армии.
Фэн в редком порыве откровенности все ему объяснил:
– Легионы никогда не знали поражений. Непобедимость – самое мощное их оружие. С его помощью были завоеваны сотни бескровных побед. Не понесли они поражения и под Баксендалем. Его потерпели мы, их командиры, к нашему нескончаемому позору. Твой Тран понимал все намного лучше, чем мы, поскольку потрясение, каковым стала утрата Силы, не повредило его разум. Наше замешательство, наша паника, наши нелогичные действия – проклятье! – наша трусость привели к гибели тысяч и заклеймили уцелевших. – Он с трудом сдерживал охватившие его чувства. – Мы пожертвовали легионом Имперского штандарта, господин! Пока мы не искупим вину за Баксендаль, пока эта тварь Рагнарсон является живым свидетельством того, что ходу судьбы можно помешать, враги будут нам сопротивляться. Хотя в ином случае они сдались бы без боя. И за это мы заплатим кровью. Господин, легионы составляют костяк Шинсана. Если мы позволим хотя бы одной кости треснуть, мы подвергнем возросшей опасности остальные, а также само тело. В конечном счете, мы намного меньше рискуем, стремясь отомстить.
– Понимаю, о чем ты, – ответил О Шин. Фэн говорил от собственного имени, но подобное мнение разделяло большинство представителей класса, к которому он принадлежал. – Собственно, я вряд ли могу в чем-то возразить.
Тран, инстинктивно не соглашавшийся с тервола, в этом тоже их поддерживал. У каждого тервола, которому удавалось получить аудиенцию, имелся план мщения за Баксендаль. На противостояние им у Тама уходило немало времени, из-за чего каждый его день превращался в унылую последовательность одних и тех же событий, в которую лишь изредка вклинивалась некая новая идея. И тем не менее он продолжал строительство.
Через пять лет и шесть дней после позора под Баксендалем избранный Фу Пяо-Чон, встав на колени, принес присягу на верность О Шину – не Шинсану, не трону или Совету, но человеку. Император поставил ему не вполне ясную для остальных задачу в западном легионе. Он также передал запечатанные приказы для других, занимавших столь же таинственные посты.
В первую неделю последовала первая атака ночных террористов – Псов Тени.
По прошествии второй недели к О Шину обратился взволнованный лорд Ву, без маски:
– Господин, что происходит? – Он выглядел сбитым с толку и оскорбленным до глубины души. – Погибают выдающиеся люди. Жертвами убийств становятся командиры легионов. Разрушены дома и имения. Священнослужителей и чиновников избивают или убивают. Наши старые союзники с тех времен, когда нам приходилось скрываться, поднимают мятеж в окрестностях Мьенмина и Махая. Когда мы допрашиваем схваченных террористов, они неизменно называют в качестве предводителя одного из претендентов. Те, в свою очередь, указывают на тебя.
– Меня это вовсе не удивляет.
– Господин! Зачем ты это делаешь? Это самоубийство.
– Сомневаюсь.
– Господин! Ты в самом деле поставил под удар собственных тервола?
Лан и Тран тоже удивились – их также не посвящали во все секреты О Шина. Он же раскручивал воистину византийскую интригу, необходимую императору Шинсана, чтобы остаться в живых.
– Я отвергаю заявление, будто бы поставил под удар своих тервола, лорд Ву. Среди убитых не найдется ни одного, кто был к нам лоялен. Против каждого имелись неопровержимые доказательства, которые собирались много лет. Лет, лорд Ву. Я и так пощадил многих и никого не обвинил лишь потому, что тот в прошлом был моим врагом. Лорд Чинь жив – его грехи прощены. Преследовать будут лишь тех, кто выступит против меня сейчас.
– Да, господин. – Ву побледнел.
– Так будет продолжаться до самого конца, лорд Ву. Тем, кто сохранит верность, нечего опасаться. Дни моего терпения, снисходительности и осторожности закончились. Да, я буду настоящим императором, слово которого не подлежит сомнению, – таким, каким был мой дед. Если Совет возражает – пусть сперва докажут, что хоть один убитый не был моим врагом. А пока что свора Псов Тени будет идти по следу любой измены. И пусть те, у кого есть повод опасаться, дрожат, лишь заслышав топот копыт.
Ву со всем тщанием поклонился и вышел.
– Похоже, мы его основательно напугали, – злорадно усмехнувшись, заметил Тран.
– У него есть на то причины, – добавил Лан. – Он боится, что всплывет и его имя.
– Этого не случится, – возразил Там. – Если он даже чем-то себя и запятнал, то тщательно это скрыл.
– Чинь возглавляет заговор, – заявил Тран.
