В освещенный факелами круг с важным видом вошел карлик средних лет.
– Что тут за дьявольщина? Поминки, что ли? Выпить найдется?
– Марко, – послышался мягкий голос.
Карлик замолчал и сел. Рагнарсон поднялся, протягивая руку старому другу Визигодреду, графу Мендалайскому, из Северной Итаскии. Их пути часто пересекались, и они вполне доверяли друг другу.
– Итак, все в сборе, – объявил Вартлоккур. – Маршал…
– Кто прилетел на крылатом коне? – спросил Визигодред.
Все в замешательстве посмотрели друг на друга – включая Вартлоккура, хотя тот наверняка должен был понять. Понял один Рагнарсон – он помнил, как видел над Баксендалем крылатого коня, которого не заметил никто, кроме него. Тогда он подумал, что наездник этого коня – загадка, которую необходимо разгадать… но не ему. Даже нынешнее собрание вряд ли могло надолго его увлечь.
– Маршал, – снова заговорил Вартлоккур, – я шел по следу бин Юсифа до самой Тролледингии, где он догнал полковника Бальфура. Сейчас он снова где-то на юге.
Браги промолчал.
– Что случилось? – спросил вместо него Хаакен.
– Не знаю. Бин Юсиф оказался весьма предусмотрителен – он не оставил даже тени, которую я мог бы вызвать. Но, судя по тому, как быстро спешил на юг, он наверняка что-то узнал.
– Майкл, – сказал Хаакен, – расскажи чародеям свою историю.
Еще до того, как Требилькок закончил, Вартлоккур заволновался не на шутку.
– Шинсан, Шинсан, – бормотал он. – Каждый раз Шинсан. Они сделали это, чтобы вынудить меня повиноваться. Как им все время удается одурманить мой разум? Что-то они надо мной проделали, пока я там учился… Она здорова? Ей ничто не угрожало? Почему Аргон? Почему не Шинсан? Маршал, как ты намерен поступить с тем драгоценным камнем? Нужно распутать эту загадку, если мы хотим снова отбить атаку О Шина. На этот раз четырьмя легионами уже не обойдется.
Слова изливались из него потоком. Человек в золотой маске – наверняка из числа самых умелых тервола О Шина – доставил Вартлоккуру немало хлопот.
Уставившись невидящим взглядом на могилу Эланы, Рагнарсон протянул ему шкатулку. Вартлоккур нахмурился, не понимая причин подобной апатии. Неуверенно схватив его за полу плаща, Хаакен позвал Визигодреда и отвел обоих в сторону, чтобы объяснить проблему Рагнарсона. За их спиной скучающий Зиндаджира сотворил несколько голубых огненных шаров и, жонглируя многочисленными руками, подбросил в воздух. Там шары слились во вращающуюся сферу, из которой вылетали слова, подобно летящим от точильного камня искрам. Он любил похвастаться и отличался чрезмерной болтливостью, хотя по какой-то странной причине ему нравилось, когда его называли Зиндаджирой Молчаливым. Голубые слова были на разных языках, но, складываясь во фразы, неизменно представляли собой пасквиль на Визигодреда.
Их вражда была столь стара, что ее можно было назвать антикварной. Больше всего раздражало Зиндаджиру, что Визигодред не отвечал ему тем же, – обычно он нейтрализовывал очередную атаку, а потом игнорировал чародея-троглодита.
Точно так же Визигодред поступал и теперь, но его помощник-карлик высказал несколько замечаний – достаточно тихо, чтобы те не достигли ушей хозяина. Зиндаджира пришел в неописуемую ярость…
Именно это в прошлом доводило Рагнарсона до безумия, символизируя в его глазах слабость Запада. В окна и двери могли скрестись волки Рока, но все продолжали заниматься мелочными сварами. Прямо сейчас угрожали войной Киста и Ворхангс. Северные провинции Волстокина пытались отделиться, желая создать новое королевство Нонверид. Итаския была единственной силой, что обеспечивала устойчивость лоскутного одеяла из мелких государств, составлявших остальную часть Запада. Трудно было позаботиться о тех, кто не хотел заботиться о себе сам.
Визигодред и Вартлоккур о чем-то договорились, и первый вернулся с Хаакеном к остальным. Второй отправился к королевскому мавзолею. Первый Круг молча ждал.
Некромантия не заняла много времени – обе женщины умерли не так давно. Даже сейчас, при виде идущих по земле призраков, Майкл Требилькок не показал страха. Но Рагнар судорожно вздохнул, и это вновь пробудило бдительность Браги. Он вытащил меч. Что там опять за дьявольщина?..
Он узнал призрачных женщин, увидел печаль на их лицах и понял, что обе осознают присутствие друг друга. Невидимые руки схватили его, и оружие выпало из онемевших пальцев, воткнувшись в мягкую кладбищенскую землю. А затем те же руки вынудили его повернуться лицом к призракам.
– Покончи с этим, – послышался чей-то голос. – Смирись с потерей и убей в себе тоску. Королевство не может ждать одного человека, который не в состоянии перестать себя жалеть.
Голос был ему незнаком, – возможно, это был вообще не голос, а средоточие мыслей жуткого колдовского круга.
Женщины протянули к нему руки, и лица их исказились от боли, когда они поняли, что не могут до него дотронуться. Он не мог отвести от них взгляда. В глазах его королевы не было даже тени ненависти – она не винила Браги в своей смерти. Точно так же и Элана не проклинала мужа за то, что он ее подвел как в жизни, так и в смерти. Она знала про Фиану и простила его задолго до того, как умереть. Однако обе упрямо давали понять, что он ничем себе не поможет, предаваясь трауру. У него были дети, которых следовало вырастить, и королевство, нуждавшееся в защите. Элана просила лишь, чтобы он попытался понять и простить ее, так же как она простила его.
Браги уже ее простил. Понять было намного труднее. Сперва он должен был понять самого себя. Он считал, что никогда не умел обходиться с женщинами, и те платили жестокую цену за то, что стали его любовницами…
Он попытался объяснить Элане, почему похоронил Рольфа Прешку рядом с ней…
Образ ее уже расплывался, возвращаясь в загробный мир. То же происходило и с Фианой. Он звал их, просил вернуться. Фиана покинула его с мыслью, что будущее не лежит на кладбище. Ему удалось добиться регентства, и теперь нужно с ним как-то справляться.
Кавелин. Кавелин. Кавелин. В первую очередь она всегда думала о Кавелине – вернее, почти всегда. Порой она позволяла себе о нем забыть, за что заплатила свою цену: ее живот разорвало существо, зачатое в сердце тьмы. И та же тьма была повинна в смерти Эланы. И еще двух десятков человек. Его друга Насмешника…
Что-то нужно было делать. Щупальца гнева, злости, ненависти, подгонявшие его в течение всего пути из Карак-Страбгера, пробились сквозь оболочку снедавшей его тоски. Он огляделся, впервые в полной мере поняв смысл этого собрания. Мир в Кавелине был фальшивым – под его прикрытием наступала тьма. И чародеи здесь бы не собрались, если бы не приближающееся очередное противостояние.
Непанта. Аргон. Больше ему ничего не требовалось. С этого следовало начинать…
– Майкл, пойдем со мной. Расскажи мне про Аргон.
Вытащив из земли меч, он отошел в сторону, подальше от круга. Взгляд его был устремлен под ноги, но разум наконец работал по-прежнему.
