Дальше на востоке, в Майсаке – пока недоступном, – местный гарнизон прилагал все усилия, чтобы сделать ущелье непроходимым. За всю свою историю крепость захватывали лишь однажды, когда Гарун застиг ее врасплох при полном отсутствии гарнизона.
На этот раз Рагнарсон не рассчитывал, что крепость переживет осаду. Он лишь надеялся, что она продержится достаточно долго. Каждая минута отсрочки работала в пользу Кавелина. Каждый день увеличивал шансы на получение помощи. Желания и надежды…
Судьба не благоволила Западу. Троесские союзники Фэна уже тяжко трудились, открывая путь через ущелье, и Фэн появился у стен Майсака на неделю раньше.
Рагнарсон стоял на той же самой стене, с которой командовал первым сражением под Баксендалем. Рядом прислонился к зубцам стены его молочный брат, а позади храпел генерал Лиакопулос. Вартлоккур расхаживал туда-сюда, что-то бормоча себе под нос. Под стенами Карак-Страбгера лихорадочно трудились солдаты, строя земляные укрепления. Пятьдесят тысяч человек, из них половина кавелинцы. Пять тысяч наемников под командованием самого Хоквинда. Девятнадцать тысяч солдат из Алтеи, Анстокина, Волстокина и Тамериции, второстепенных государств. Остальную часть, на удивление, составляли итаскийские лучники, всю мощь которых врагу предстояло почувствовать на себе. Между рядами земляных валов, частоколов, ловушек и незаконченных укреплений беспрестанно ездили повозки. Баксендаль превратился в один большой склад.
Браги намеревался вынудить Фэна преодолевать бесконечные ряды редутов в ближнем бою, под непрерывным дождем стрел, изматывая противника и истощая его силы.
Марко сообщил, что им будут противостоять двадцать восемь легионов при поддержке стотысячного войска Аргона, Троеса и степных племен. Рагнарсон не мог всерьез рассчитывать, что ему удастся остановить подобную орду. Цель его заключалась лишь в том, чтобы обескровить врага, затруднив продвижение вперед после того, как он прорвет оборону.
Браги смотрел на восток, где над вершинами гор поднимался бледный столб дыма. То был сигнал из Майсака: пока шел дым, крепость держалась. Кроме дыма, Рагнарсон использовал гелиографы и почтовых голубей.
Шинсан усвоил полученный урок. Тервола принесли с собой разобранные на части осадные машины, которые уже неделю бомбардировали Майсак. Марена-димура сообщали о потрепанных патрулях, которым удалось пробиться сквозь оборону Майсака. Патрули вырезались под корень. Но все эти маленькие победы мало что значили – патрули были лишь первыми каплями надвигающегося потопа.
– Дыма нет! – крикнул Лиакопулос.
Гелиограф словно сошел с ума.
– Проклятье, проклятье, проклятье! Так скоро!
Рагнарсон повернулся, ожидая, когда гелиографист расшифрует передачу. Сообщение было коротким и печальным: «Майсак предали. Теннхорст». Последний голубь принес столь же краткое известие: «Противник преодолел горы через пещеры. Это последнее сообщение. Адам Теннхорст». Однако из него можно было понять многое – очередная измена. Радеахару не удалось полностью ее искоренить.
– Вартлоккур, пусть Радеахар снова проверит каждого. Предатель на соответствующем посту может значить для них столько же, сколько дополнительный легион.
Погода тоже не способствовала удаче. Потепление ускорило таяние снегов. Патрули Браги докладывали о все более жестоких стычках. А потом атаковал Ко Фэн.
Сразу же стали ясны две вещи. Шинсан действительно усвоил урок после предыдущего сражения, но тервола его не поняли. Тогда сокрушительный удар О Шину нанесла конница, и потому первой из ущелья появилась именно она – степные всадники, явившиеся грабить Запад.
Рагнарсон бросил против них рыцарей. Несмотря на подавляющее численное преимущество противника, они обратили кочевников в бегство, ошеломив их непобедимостью западной конницы.
Три дня спустя последовал первый штурм пехоты, в котором участвовали необученные орды из Аргона и Троеса. И снова героями дня стали рыцари. Резня была страшная. Хакес Блиттшау, командовавший конницей Рагнарсона алтеец, в конце концов был вынужден отказаться от погони, но лишь потому, что его солдаты обессилели.
Фэн попытался еще раз, бросив в бой всю конницу, имевшуюся в его распоряжении, а потом снова использовал вспомогательную пехоту, но ни одна его атака не устояла перед войском Блиттшау. Солдаты второй линии уже роптали, что им даже не дали возможности увидеть врага. Когда рыцари сражались против недостаточно обученных и снаряженных, чтобы им противостоять, солдат, соотношение потерь было далеко не в пользу последних. За пять сражений конница Блиттшау убила почти пятьдесят тысяч солдат врага.
Над ущельем черной тучей кружили вороны. Когда ветер дул с востока, стоял столь страшный смрад, что от него задохнулась бы личинка мясной мухи. После каждой битвы воды реки Эбелер краснели.
Блиттшау потерял меньше тысячи человек, многие собирались вернуться в строй, залечив раны. Слишком велика была разница в броне и обучении.
– Фэн, похоже, сошел с ума, – размышлял вслух Рагнарсон. – Или, возможно, с самого начала хочет избавиться от союзников.
– Он попросту глуп, – ответил Лиакопулос. – Он понятия не имеет, как командовать войском.
– Даже притом, что он тервола?
– Скажем так – ему не хватает гибкости. Та красавица, Мгла, говорит, что его прозвали Молотом. Он просто лупит, пока чего-нибудь не добьется. Если у него не получается – берет молот побольше. Тот самый, который он сейчас держит про запас.
– Знаю. Двадцать восемь легионов – сто семьдесят тысяч лучших в мире солдат, а может, и больше.
Если Фэн замахнется этим молотом, ему уже ничто не сможет противостоять.
И легионы пришли. Задолго до рассвета начали бить барабаны. Их ритмичный стук сотрясал горы, подобно сердцебиению мира. Солдатам, работавшим на укреплениях, этот звук был хорошо знаком. Теперь их ждала встреча с настоящим врагом, с внушающими ужас воинами, которые лишь однажды со дня основания легионов потерпели поражение.
Рагнарсон отдал Блиттшау каждого всадника и каждого коня, каких только смог найти.
Солнце взошло, затем зашло. Незадолго до полуночи Хакес Блиттшау вернулся в Карак-Страбгер на носилках. Его состояние отражало общее состояние его войск.
– Я бы не поверил, если бы не видел собственными глазами! – прохрипел Блиттшау, пока Вахтель очищал его раны. – Они не уступили даже пяди. Позволили нам ударить, а потом начали валить лошадей, пока все мы не оказались на земле. – Он недоверчиво покачал головой. – Мы убили их тысяч двадцать… нет, тридцать, может, даже сорок. Но они не уступили.
– Знаю. Их невозможно запугать. Для этого нужно запугать тервола.
Рагнарсон пребывал в подавленном настроении. Фэн только что разбил вдребезги его самое ценное оружие. Блиттшау удалось спасти немногим больше пятисот человек. Барабаны били, и молот в ближайшее время должен был опуститься снова.
Он ударил на рассвете, от одной стены каньона до другой. Солдаты в черном упрямо и методично обезвреживали ловушки и редуты, заполняли траншеи, уничтожали преграды, преодолевали частоколы и земляные укрепления. Особым изяществом они не отличались – просто атаковали, не переставая убивать.
