Он должен продолжить начатое – даже если это будет стоить ему Ингер.
Рагнарсон едва не прошел мимо могилы Эланы. Боль была сильнее обычного, ибо он позорно не справился с единственной ее просьбой – позаботиться о детях.
Пламя факела с трудом боролось с восточным ветром. Словно сам Запад, подумал Браги. Если ветер усилится…
В слабом свете факела ему не сразу бросились в глаза цветы на могиле. Им было, может, дня четыре – кто-то положил их как раз тогда, когда войско Фэна скрылось за горизонтом.
– Ха! – крикнул он наперекор ветру. – Будь я проклят! Ха-ха!
Он швырнул факел в воздух, глядя, как тот, несколько раз перевернувшись, падает наземь, но не гаснет, хоть пламя и уменьшилось до единственной искорки. Подхватив факел, Браги, смеясь, побежал к лошади. Словно обезумев, он поскакал в лунном свете галопом к Воргребергу, подняв факел над головой.
Они появились два дня спустя – Герда Хаас, Непанта, жена Рагнара и все младшие дети. Они прошли настоящий ад и выглядели соответственно, но повзрослели.
– С нами были марена-димура, – объяснила Рагнарсону Герда. – Даже тервола не сумели нас найти.
Рагнарсон поклонился вождю, который их привел, – старому союзнику со времен гражданской войны.
– Я навеки перед тобой в долгу, – сказал он на языке марена-димура. – Что мое – то твое.
Язык он знал плохо, но попытка впечатлила старика.
– Для меня это большая честь, господин, – ответил тот по-вессонски. – Мне было позволено охранять семью маршала.
Многое осталось невысказанным. Пользуясь незнакомыми языками, они вновь подтвердили связь лесного народа с троном и их преданность, возникшую в дни гражданской войны.
– Нет. Не честь. Только лишние хлопоты из-за человека, неспособного позаботиться о родных.
– Нет, господин. У маршала много детей среди разных народов. И нет никакого позора в том, чтобы помочь нескольким, когда он заботится о столь многих.
Браги пристально посмотрел на Дереля. Не инсценировал ли тот все это заранее?
Замечание марена-димура было вполне в духе последующих событий. Несмотря на уверенность Браги, что он оказался полностью некомпетентным полководцем, он стал героем. Те, кого он считал истинными творцами победы, остались неизвестными – что вполне их устраивало, как людей, так и чародеев.
Настоящий сюрприз случился через десять дней после освобождения Воргреберга. Он был в своем доме в переулке Линеке, помогая наводить порядок и гадая, что ответит Ингер на его послание – да? нет? – когда Гьердрум привез вызов из Тинга. Браги обнял детей и внука, которого невестка Кристен назвала в его честь, и отправился на собрание.
Кристен стремительно выросла в его глазах. Именно она ухаживала за могилами родни ее мужа. Как рассказывала Непанта, она поддерживала их силы, сохраняя оптимизм даже в самые мрачные минуты. Она сама потеряла мужа и родителей, но все равно сумела улыбнуться на прощание свекру.
Перед зданием склада, где заседал парламент, Браги встретил Пратаксиса.
– Проклятые нордмены уже пытаются что-то провернуть? – рявкнул Рагнарсон. – Сейчас я выбью всю спесь из этих Сословий, дьявол их побери.
«Сословиями» во время изгнания стала называть себя партия знати.
– Пока нет. – Пратаксис таинственно улыбнулся Гьердруму. – Думаю, речь идет о новостях из ущелья.
– Ага! Харртеобен захватил Майсак? Неплохо, неплохо!
Быстро войдя внутрь, он занял место на трибуне. Сейчас Тинг представлял собой потрепанную пародию на парламент – присутствовало лишь тридцать шесть делегатов, в основном самопровозглашенных ветеранов. Но пока для остатков Кавелина не создали некую структуру, приходилось обходиться тем, что есть.
Заняв свое место, Дерель сразу же дал слово барону Хардлу из Сенделина.
Рагнарсон терпеть не мог барона. Тот был чересчур болтлив и участвовал в каждой попытке ослабить власть короны со времен гражданской войны. Однако Браги, хоть и с неохотой, его уважал. Барон безропотно воевал против Бадаламена и проявил себя отважным бойцом, в критической ситуации оставшись верным традициям Кавелина и сомкнув ряды против общего врага.
– Пришли известия из Майсака, – объявил барон. – Империя Ужаса оставила цитадель. Ни один враг не занимает ни единого квадратного фута нашей родины. Война закончилась.
Рагнарсон хотел возразить, что конфликт никогда не закончится, пока существуют тервола, но промолчал. Слова Хардла встретили единодушными аплодисментами.
– Предлагаю вернуться к задаче, стоявшей перед нами до вторжения, – продолжал Хардл. – Нам нужен король – человек, способный принимать решения и придерживаться их. Ближайшее будущее обещает быть тяжким. Все партии, все классы, все сообщества должны отказаться от разногласий – иначе нам грозит гибель. Нам нужен вождь, который понимает нас, наши сильные и слабые стороны. Он должен быть честен, целеустремлен и нетерпим ко всему, что угрожает выживанию Кавелина.
– Дерель, они хотят, чтобы я выслушивал речи нордменов в их поддержку? – прошептал Браги.
Хардл, стоило ему начать, мог говорить бесконечно.
Хардл в течение часа описывал будущего короля Кавелина, после чего завершил речь словами:
– Сословия выступают с единодушным предложением объявить регентство не имеющим силы и провозгласить королем нынешнего регента.
Браги ошеломленно услышал, как предложение поддерживают вессонские делегаты.
– Стойте! – взревел он, поняв, что все это было подстроено заранее. – Дерель… Гьердрум…
Оба изобразили крайнее удивление.
– Не смотри на меня так, – сказал Пратаксис. – Это все их идея.
– И насколько им в этом потребовалось помочь? – Он яростно взглянул на Вартлоккура, который таился в тени, самодовольно улыбаясь.
Меньшинства силуро и марена-димура тоже поддержали предложение.
– Я не хочу, чтобы стало только хуже! – кричал Браги час спустя, исчерпав все аргументы. – Без войны, которая вас хоть как-то сдерживает, вы за месяц меня с ума сведете!
Теперь он начал понимать мотивы Сословий – король был куда больше ограничен законами и обычаями, чем регент. Им все же удалось его переупрямить – коронацию запланировали еще до того, как он согласился. Дерель настойчиво утверждал, что его избрание узаконится благодаря поддержке королей с западными войсками.
– Знаешь, – сказал он Пратаксису, – Хаакену никогда не хотелось уезжать на юг. Ему хотелось сразиться с Претендентом. Если бы знал, чем все закончится, я бы остался.
– Сомневаюсь, – усмехнулся Пратаксис. – Кавелин с самого начала был твоим предназначением.
Кавелин. Всегда Кавелин. Проклятый, требовательный маленький Кавелин.
Вбежал курьер, весь в поту, неся ответ от Ингер.
