– О глаза лани, грудь голубки, после второго рождения станет лишь лучше. Обещаю, – сдавленно проговорил он, покидая их общество.
Звездный Всадник уже занимался остальными телами. Его руки лихорадочно метались туда-сюда. Время от времени он мимоходом проверял состояние Вартлоккура. Старец сидел молча, вспоминая прошлое и ожидая будущего. Принцы Востока снова ссорились, но уже не столь убедительно.
Чувства Непанты постепенно иссякали. Ей уже ничего не хотелось, лишь пассивно ждать. Сев рядом со Старцем, она взяла его за руку.
Свист и гудение в гробу стихли. Старец сильнее сжал ее пальцы.
– Может, получится еще с одним из нас. Наверняка, – едва слышно сказал он.
Как и ей, ему хотелось жить, но с каждым мгновением он все дальше отдалялся от берегов жизни. Еще немного, подумала Непанта, и ей вообще станет все равно; возможно, она даже не обратит внимания на зов к воскрешению.
«Кто теперь?» – подумала она, глядя, как Звездный Всадник укладывает Насмешника на пол. Вспыхнувшая надежда не смогла разжечь волю к жизни. Она повернулась к Старцу. Тот закрыл глаза. Возможно, так было легче – не знать… Сжав его руку, она тоже зажмурилась.
Ожидание длилось вечность.
Оба почувствовали, как к башне медленно приближается нечто. Словно некий темный охотник за душами, принюхиваясь, шел по неуверенному следу.
Время рвануло с места. Его медленное течение сменилось головокружительным падением вниз головой в преисподнюю. Непанта услышала слабые далекие крики ужаса принцев Востока. Возможно, это была не только игра ее воображения. Что-то действительно приближалось…
Она чувствовала, как медленно исчезает, растворяясь в пустоте. Связь с материей бытия становилась все слабее и слабее…
Жаль, что ее сын никогда не родится…
Наступила темнота.
И счастье, поскольку ей больше не было страшно.
20
Весна 997 г. от О. И. И
Что было потом
– После подъема на Эль-Кабар страшно хочется пить, – сказал Вартлоккур Насмешнику. Они сидели за столом друг напротив друга за первым после воскрешения ужином. – Со мной так много раз бывало.
Насмешник смотрел на того, кто мог быть его отцом, которого он никогда не знал. Однако он подавил в себе сыновние чувства, сочтя их неуместными и чересчур сентиментальными.
– После пребывания в стране теней тоже, – ответил он. – Если так подумать, наверняка в аду это главная пытка. Ну, может, еще после воздержания.
Он избегал взгляда чародея, ища слугу, подававшего вино. В обществе друг друга они чувствовали себя несколько неуютно. Но слуги нигде не было, и никто не мог прийти на помощь. Как и прочих обитателей замка, эта ночь привела его в полнейшее замешательство. Все с трудом возвращались к своим обязанностям.
– Да, страна теней.
На этом тема исчерпалась, и они молча согласились с тем, что обо всем сказанном и сделанном раньше лучше забыть.
К столу подошел мальчишка, оказавшийся смелее своих товарищей, которые небольшой компанией хихикали и разглядывали их с безопасного расстояния. Несколько секунд он смотрел на Насмешника, потом пискнул и сбежал, когда тот скорчил страшную гримасу.
– С незапамятных времен меня преследуют нахальные грязные сорванцы, – проворчал Насмешник, вспомнив Драконьи ворота в Прост-Каменце.
Именно там он вступил на свою дорогу без возврата, а потом уже было слишком поздно, чтобы избежать странных и мрачных приключений, которые привели его к встрече с отцом.
Украдкой из-под полуприкрытых век он наблюдал за Вартлоккуром. Не зарождается ли сейчас в мыслях чародея некое новое зло? Он был тем, кем был, и совершил то, что совершил. Он заслужил свою зловещую славу.
Рука Насмешника нащупала рукоять меча. Он огляделся по сторонам в поисках следов предательского заговора.
Среди незнакомых лиц он увидел Непанту и замер. Она казалась ему прекраснее, чем когда-либо прежде, вызывала неотвратимое желание, несмотря на бледность, которую оставили на лице недавние переживания. Не пострадал ли ее разум? Сколь горькие воспоминания она сохранила? Сильно ли она пострадала от повреждения мозга, о котором твердил Старец?
Смогут ли они забыть о минувшем гневе и ревности, спасти хоть каплю из того, во что другие превратили их жизнь? Удастся ли вернуть счастье, которое уже недолгое время им принадлежало, пока не пал Вороний Грай?
Она села рядом, положив ладонь на его руку, и улыбнулась, как будто прошлой ночью ничего не случилось.
Их перемирие оставалось в силе. Судя по всему, она тоже пыталась обо всем забыть.
– Что стало со Звездным Всадником? – спросила она.
– Он ушел, – ответил Вартлоккур. – Такой уж он – никогда ничего не ждет. Вероятно, потому, что тогда ему пришлось бы ответить на пару вопросов. Похоже, он позаботился о наших телах, занялся Старцем, расколдовал слуг, а потом улетел. Обычно именно так он и поступает. Возможно, в ближайшие сто лет никто о нем не услышит.
– А Старец? Как он себя чувствует? – спросил Насмешник.
– Точно не знаю. Башня наглухо заперта, а у меня нет способностей, необходимых для снятия охраняющих ее заклятий. Тем не менее полагаю, это означает, что он жив. Наверняка погрузился в глубокий сон.
Предположение чародея было близко к истине. Несмотря на самые мрачные ожидания Старца, умереть ему не позволили. Но и вернуться к жизни ему тоже не было дано. Тело его, облаченное в церемониальную мантию, сидело на каменном троне в зале на вершине Башни Ветров, устремив невидящий взгляд на магическое зеркало. Под покрытыми синеватыми прожилками морщинистыми ладонями лежал маленький хрупкий шарообразный флакон. Полки шкафа были заполнены свежими запасами лекарств. Когда-нибудь, если возникнет необходимость, Режиссер мог вновь его пробудить.
В отличие от остальной троицы, он действительно был лишь инструментом, срок использования которого подошел к концу, а острие затупилось. Но Звездный Всадник не тратил впустую ничего, что могло впоследствии вновь пригодиться. Зал на вершине Башни Ветров был чем-то вроде хранилища, где в покое и безопасности лежал ненужный пока инструмент. Даже могущества Вартлоккура не хватало, чтобы его открыть, несмотря на то что к нему вернулась прежняя Сила.
Темная Госпожа Старца с Гор снова заняла свое место у алтаря.
Вместе со стариком в зале сидели – как память, а может, напоминание – застывшие трупы Принцев-Чудотворцев.
Наконец принесли главное блюдо. Насмешник набросился на свою порцию, желая, чтобы разговор продолжал кто-то другой. Ему уже несколько месяцев не удавалось как следует поесть.
– Мне не совсем нравится, что Старец вышел из игры, – заявила Непанта. Насмешнику, однако, в ее словах послышался намек: «Лучше он, чем я». – Он не такой уж и плохой, хоть иногда и чересчур много ворчал.
