– И так уже как улитка, – буркнул я. – Самая медленная и толстая. Вы улиток любите, сэр Норберт?
Тот брезгливо сморщился.
– Ни за что!.. Как их здесь едят?..
– Человек не свинья, – изрек я, – все ест. Хорошо, пошел медленно и величаво, как павлин.
– С уже распущенным хвостом, – подсказал он в спину, – так он бегать не умеет.
Герцогиня следила искоса, как я, переговорив со своим лордом, направился в ее сторону, приободрилась, расцвела и с милой женственной улыбкой присела, растопырив платье.
– Ваше величество…
– Герцогиня, – сказал я, – вы нечастый гость при дворе. Проводите мое величество немного, заодно расскажете новости.
Сопровождающие меня на прогулке послушно отстали, выдерживая дистанцию, чтобы не нарушать приватность беседы. Герцогиня с осчастливленным видом пошла рядом, сразу же сказала просяще, понимая, что времени ей уделю согласно протоколу немного:
– Ваше величество, для нас, провинциалов, такое счастье увидеть этот прекрасный мир Волсингсбора! А побывать в сказочном дворце императора… вообще мечта.
– Все осуществимо, – обронил я с небрежностью. – Как вы уже убедились.
Она вся засияла, от блестящих расширенных глаз до кончиков туфель, выглядывающих при ходьбе из-под края подола.
– У меня к вам просьба, ваше величество…
Начинается, подумал я мрачно, но ответил с любезной улыбкой:
– Да, ваша светлость?
– Моя дочь, – сказала она, – моя юная дочь Розалиндия. Она очень застенчивая, но и очень любопытная, как все юные девушки. Она так жаждет увидеть императорский дворец!
Я ответил мирно:
– Так какие проблемы?.. У вас прекрасный дом, а от него до моего дворца рукой подать. Откроем ей доступ ко двору, пусть общается.
Она воскликнула с жаром:
– Спасибо, ваше величество!..
Не думаю, что я целенаправленно вел к альтанке, укрытой ветвями роскошных лип, или сама герцогиня умело направляла наши шаги к ней, но раз уж подошли, не проходить же мимо, я взял герцогиню за локоть, она послушно и с готовностью вошла в прохладу.
Внутри скамейка из слоновой кости, но рассиживаться некогда, герцогиня послушно наклонилась, я поднял края ее тяжелого подола и забросил повыше ей на спину, чтобы не сползал, миру открылись роскошные белоснежные ягодицы сочной зрелой женщины.
Вязка в такой ситуации не является необходимой, но желательна, как подтверждение нашей дружбы, мы же политики, а копуляция входит в перечень способов укрепления дружбы народов и межгосударственного сотрудничества, потому я закрепил сотрудничество, вытерся подолом ее платья и сказал с чувством:
– Весьма, герцогиня!
Она разогнулась, на щеках полыхает жаркий румянец. У меня дернулась рука в желании покровительственно погладить по склоненной головке, но удержался из опасения нарушить сложнейшую прическу.
Вместо этого провел кончиками пальцев по ее щеке, отчего румянец из жаркого стал совсем жгучим и перетек даже на шею, все-таки это более интимный жест, чем обыденная вязка.
Свита благовоспитанно ждет на прежнем месте, на лицах полное понимание насчет удовлетворения государем естественных нужд мужского организма, только Норберт криво усмехнулся, выказывая отличие нашего северного менталитета.
– Продолжим, – велел я. – Хотя чего зря сапоги топтать?.. Возвращаемся, пожрем чего-нить. А то завтрак какой-то будто и не завтрак.
Герцогиня отстала и смешалась со свитой, Норберт пошел рядом, остро поглядывая по сторонам.
– А нечего было до завтрака, – заметил он шепотом, – наливаться тем дьявольским напитком до ушей. И мне бы после кофе жареный гусь не полез бы!.. Хотя не знаю, может быть, и полез бы.
– Полез бы, – заверил я.
– Да, – согласился он, – мы не капризные.
В апартаментах, куда поднялись уже без свиты, он внимательно выслушал о просьбе герцогини, вникая во все детали и переспрашивая, кивнул.
– Отвлекающий маневр, ваше величество.
– Да, но такой естественный.
– Прекрасно, если клюнете на красоту ее дочери и свежесть, хороша, я видел, но терпимо, если и не клюнете.
– В самом деле?
Он пояснил:
– Все равно вас отвлекли! Тем временем могут провернуть какую-то операцию. Вы точно защищены?.. Могу усилить охрану.
– Куда уж больше, – ответил я с подтекстом. – Ваши люди везде. Из местной тайной охраны привлекли многих?..
– Почти всех, – ответил он и пояснил: – Наши убедили местную службу работать на прибывших, пообещали расширить их возможности, а это мечта всех тайных служб. К счастью, свое дело знают.
– А наши секреты?
– Не допускаю, – ответил он сурово, – а вот их тайные сети в моих руках.
– Смотрите, – предупредил я, – чтобы дезой не снабжали.
Его брови приподнялись, а взгляд стал острее.
– Ваше величество?
– Дезинформацией, – пояснил я. – Обычно, когда раскрывают агента, не арестовывают, а начинают скармливать вроде бы правдивую, но недостоверную информацию.
Он посмотрел на меня с великим уважением.
– Ваше величество, вы точно не были главой тайных операций?.. Понимаю, что такое может быть, но с такими сложными хитростями еще не сталкивался.
– Это рутина, – ответил я с великолепной небрежностью, – рутина тайных служб. Не полевая разведка, где все просто и ясно. За герцогиней и ее окружением наблюдение не снимайте, их операция продолжается.
– Да, ваше величество. И наша тоже.
Я пояснил с нажимом:
– Тоже не верю, что все для того, чтобы юная Розалинда нашла здесь знатного жениха, какие не водятся в их герцогстве. Как бы герцогиня ни намекала…
– Ложный след, – согласился он, – но хороший. Не придерешься. Все родители стараются повыгоднее выдать дочерей замуж.
– Потому ни у кого не должно возникнуть подозрений, когда мамаша привезет юную дочь. Сколько ей? Лет шестнадцать-семнадцать? Больше вряд ли. Герцогине около тридцати, выдали замуж в таком же возрасте.
– Четырнадцать, – уточнил он.
– Что?
– Ей четырнадцать. Пятнадцать будет через полгода. Здесь, на Юге, женщины развиваются рано. Как только потекла, можно под венец. А о браках здесь договариваются, когда дети еще в колыбели… Ваше величество?
– Сэр Норберт, – ответил я.
Далеко с того конца анфилады залов, именуемых покоями, донесся зычный вопль Хрурта:
– Ваше величество!.. Сэр Рокгаллер ждет вашей аудиенции!
Я пригладил одежду, принял надлежащий вид и степенно вернулся в кабинет.
