– Значит, Господь вас избрал для… ну, избрал. Для свершений. Понятных только ему. Потому не надо.
– Да? Может, он на мне просто опыты ставит!..
– Вся наша жизнь, – сказал он строго, – экзамен. И опыт. У вас трудности больше? Значит, и получите больше. Если, конечно, уцелеете.
– Ну спасибо, сэр Гастон!.. К перебегающей дорогу кошке у вас и то больше сочувствия в голосе!
– Дык кошка дура, ее жалеть надо, а вас чего жалеть? Еще обидитесь. Сами кого угодно пожалеете так, что мокрое место останется. Вы же бык, ваше величество!.. Это мышь можно прибить хворостиной, а вы даже не почувствуете, ибо толстокожий и толстомордый… простите, длиннорукий!
Я вздохнул, указал взглядом на карту.
– Значит, основные очаги погашены?
Он посерьезнел, пояснил уже деловым голосом:
– Ввиду, как вы говорите, военного времени, я разрешил суд совершать на месте. Бунтующих рубят, а главарей тут же вешают так, чтобы народ видел издали, к чему приводит разгульная и недостойная жизнь. Никаких арестов!.. Потому да, остальные притихли.
– Разумно, – подтвердил я. – Сейчас наша воля – закон. Видимо, придется вернуть отряды, что увлеклись борьбой с чудовищами на окраинах и в Зачарованных Местах. Людей не хватает. Даже охрану дворца уже отправил гасить мятежи…
Он посмотрел на меня испытующе.
– Сигизмунд и Тамплиер хороши там, где сейчас. Рубить на месте бунтующих не станут. Начнут допытываться, то да се…
– Вы правы, – сказал я кисло. – Пусть делают свою работу, ее все равно придется, пусть и не прямо сегодня. Спасибо за карту!.. Это очень наглядно.
Едва он вышел, я вернулся в спальню, чтобы укрыться от взгляда бдительного Хрурта, сказал вполголоса:
– Кракандельт!.. Тебя призываю я, твой друг, но, как и принято по протоколу, также твой хозяин и повелитель!
В комнате вспыхнул зловеще-багровый свет. Раскаленная глыба поднялась из середины роскошного ковра на полу, пахнуло сухим жаром. Кракандельт разогнулся, превращаясь в мощную коренастую фигуру в полтора человеческих роста, блещущую металлом кроваво-красного цвета.
– Слушаю и повинуюсь, хозяин…
– Приветствую, – сказал я с облегчением, уже засомневался, что явится, все-таки я произнес формулу вызова не совсем корректно. – Кракандельт, мне нужна помощь…
– Повинуюсь, мой господин…
Я вздохнул, в детстве не раз слышал, что даже самый демократичный либерал мечтает, чтобы утром его будили словами «Барин, кофий подан», но я вот совсем не либерал, даже перед собакой было стыдно, когда приносила тапочки или поводок, уговаривая выйти на прогулку, а перед демонами вообще неловко, словно это я по своей хамской воле поработил и принудил.
– Кракандельт, – сказал я не своим голосом, чувствуя, что продолжаю извиняться, – мы уничтожили Башни Магов и самих хозяев, а ты отважно и доблестно собрал все кольца!.. Это эпохально и значимо. Тебе будут петь песни и ставить памятники!.. Или у вас не ставят?.. Дикари-с. Можно считать, что задачу решили полностью.
Он слушал молча, связанный базовым заклятием покорности. Я снова ощутил приступ неловкости, что-то постоянно оправдываюсь, закончил уже без патетики:
– Теперь нужно сделать так, чтобы маги вообще не появлялись. Даже мелкие. Для этого мы совместно построим здание непривычного здесь назначения. Антимагическое, понял? Там будут работать особые люди, что изначально по своей сути профессионально борются с магией, находят ее, а самих магов сжигают на кострах. Правда, здорово?..
Он смотрел ничего не выражающими глазами, да это ладно, вернется и все сообщит другим, вот что мне надо.
– Здание должно быть огромным, – объяснил я, – и величественным, чтобы в борцы и сражатели магов жаждали пойти все люди, а мы отбирали лучших. Так что потрудиться на благо наших совместных народов придется!.. Но зато будем защищены от их произвола и принуждения к бесстыдному миру. Все запомнил?..
– Да, мой повелитель.
Я пояснил:
– Могу привлечь тех несчастных, чьи имена выгравированы на кольцах, но предпочел бы добровольцев. У контрактников результат всегда выше. Отправляйся, а общее решение вашего плазменного океана сообщите Серфику. Он все передаст.
Он отступил на пару шагов, пригнулся. Момент исчезновения я снова пропустил, хотя всматривался во все глаза, просто Кракандельт был, а потом его не стало.
– Ладно, – пробормотал я, – где пройдет олень, там пройдет и суворовский солдат.
Глава 3
На следующий день Серфик возник сразу после вызова перед моим лицом, не бахвалясь фигурами высшего пилотажа.
– Мой повелитель! – пропищал он с таким энтузиазмом, что весь завибрировал. – В вашем распоряжении самые могучие демоны! Им таскать гранитные глыбы совсем не тяжело.
Я довольно потер загребущими ладонь о ладонь.
– Прекрасно. Что пообещал?
– Что вы и велели. Свободу!
– Прекрасно, – сказал я с ощущением хорошего хозяйственника, что умело продает то, что ему не принадлежит. – Это сладкое слово – свобода!.. Власть – это долг; свобода – ответственность. Потому будем свободно и до изнеможения ломать и строить наше великое будущее. Карл-Антон, это мой человек, разделит вас на три группы. Одна будет ломать камень, другая обтесывать, третья таскать на место стройки. Ах да, а еще нужны те, что начнут укладывать, согласно указаниям.
– Да, господин, – ответил он, даже не вслушиваясь в подробности. – Назвать имена?
– А точно сами согласились?
– Даже сами предложили! – пропищал он счастливым голоском.
– Прекрасно, – сказал я. – Значитца, распределим… Одни будут добывать в каменоломнях, другие транспортировать, а третьи укладывать, согласно чертежу… Руководит Карл-Антон, он с севера, где демонов не закабаляют и не используют. Но общаться с вами сможет. Надеюсь. Все, можешь идти!
Он исчез, я с облегчением перевел дух. К счастью, у нас военная демократия, а не просто абсолютная монархия, которая, как ни обвиняй ее, все же считается с законами и весьма ограничена аристократией.
В течение дня дважды заходил Рокгаллер, потребовались уточнения по сносу «обветшалых строений», прибежал и очень встревоженный лорд-канцлер, затем Грейгер Армстронг, что играет все более заметную роль в правительстве, потом еще и еще, взбудораженные слухами.
Всем терпеливо повторил о необходимости обеспечить столице лучшую из возможных защиту, а также о строительстве величественного здания, что будет украшать Волсингсбор. Последний довод поняли, всякий император жаждет что-то сделать такое, что сохранит его имя на века.
Я объяснял ласково и вдумчиво, но в конце прибавлял с металлом в голосе, что это решение императора, обжалованию и даже корректировке не подлежит, а если кому-то не нравится, пусть дождется выхода Великих Магов и пожалуется им сполна и вволю.
