– Вот!.. У вас в кучке браслетов есть такой, видите?.. Описание точь-в-точь как у кольца Наблюдений.
– Что, – уточнил я, – с его помощью тоже можно видеть дальние страны?..
– И ближние, – пояснил он. – Даже заглядывать в чужие спальни. Правда, настраивается долго, но и с кольцом те же проблемы.
Я торопливо снял кольцо, Карл-Антон только хмыкнул, когда я со звоном отшвырнул на середину стола.
– Зажрались, ваше величество.
– Браслет могу под рукав рубашки, – объяснил я, – а то и не один!.. А с золотыми кольцами на пальцах у всех на виду как дурак какой.
– Мода…
– В гробу видал такую моду, – отрезал я. – С кольцами на пальцах за рукоять меча не ухватиться как следует!..
– Император за личное оружие не хватается, – напомнил он. – У него под рукой сто тысяч мечей и всяких прочих копий.
– Я начинающий император, – огрызнулся я. – Вот взматерею, тогда и стану, как вам хочется, злым и наглым.
Он сказал со снисходительной усмешкой:
– Да не так уж и хочется.
– А чего хочется?
– Не поверите, ваше величество, всего лишь покоя.
Я картинно изумился:
– А разве покой не в бурях? А то один у нас утверждал…
– Красивые слова, – заверил он, – свойственные молодости. Красивые слова всегда врут, но повторяют их с удовольствием. Все любят красивое! Только женщина обожает наряды и украшения, а мужчины оружие и приукрашенные рассказы о подвигах.
Я наконец приладил браслет на предплечье, опустил рукав. Карл-Антон наблюдал критически.
– Не жмет?
– Спасибо, пока нет.
– Привыкнете, – сказал он. – Даже если жмет. Человек не зверь, ко всему привыкает, а его жмут постоянно.
– Это я уже усвоил…
– Вещь очень нужная, – сказал он серьезно, – и полезная. Простому человеку подсматривать нехорошо и неприлично, но императору можно. Не для себя же, для Отечества старается!
Я притворился, что не учуял в его голосе сарказм, возвращает мне мои особо характерные слова, которыми я не то чтобы злоупотреблял, но упоминаю их, как маркеры или якоря, удерживающие внимание.
– Спасибо, Карл, – сказал я с чувством. – Я человек ужас какой осторожный!.. Императорская мантия обязывает, кто бы подумал. Потому обязательно сперва посмотрю, во что вступаю.
Он улыбнулся, кивнул и отступил к стене. Я ожидал, что войдет в нее без остатка и скроется, однако он распластался как медуза, потек во все стороны, достиг потолка и сопряженных стен, только тогда исчез, словно впитался всей поверхностью.
Серфик пищит от радости, когда вызываю и даю поручения. Его и создавали таким, получающим удовольствие от служения человеку, что не заложено или, скорее всего, потеряно за тысячи лет эволюции демонов.
А это крохотное существо то ли сохранилось в неизменности, то ли его создали уже в новое время. Хотя вряд ли создали, даже Великим Магам не под силу создавать демонов, для этого нужен другой уровень технологической мощи, а тогда эти существа еще не считались демонами.
– Кракандельт! – пропищал он во всю мочь, едва вынырнув в пространстве комнаты перед моим лицом. – Кракандельт!..
Я отшатнулся от неожиданности.
– Что с ним?
– Мой повелитель, вызовите Кракандельта!
Я пожал плечами.
– Ничего не перепутал? Я ему дал вольную.
– Он уже являлся после, – напомнил он. – Кракандельт!..
– Хорошо-хорошо, – согласился я. – Кракандельт, явись перед моим царственно светлозарным ликом!
Неслышно громыхнуло, я только ощутил легкий подземный толчок, из пола поднялся огромный камень, моментально превратился в того демона, к которому уже чувствую неподдельную симпатию.
– Кракандельт, – поинтересовался я, – ты чего всякий раз сам напрашиваешься? Для вас же тяжкая мука служить людям?.. Нет горше наказания?
Он молчал, смотрел на меня тупым взглядом бессловесного и покорного раба.
Серфик заметался перед моим лицом, выписывая уже не восьмерки и спирали, а что-то вообще из неримановских пространств.
Я сказал сердито:
– Серфик!.. Ты же можешь говорить со мной, не дожидаясь приказа?
– Не могу, – пискнул он. – Вот не могу и все!.. Но отвечать могу. Даже на то, что вы, мой господин и повелитель, еще не спросили. Кракандельт служит вам и хочет дальше служить… потому что…
– Ну-ну, – поторопил я, – не спи!
– Не знаю, – пропищал он жалобно, – как объяснить… В общем, наш плазменный океан, как вы его называете, побудил помогать вам, мой господин и повелитель.
Я насторожился, переспросил:
– Он… живой?
Он запнулся, попытался ответить, но не смог, я посмотрел на Серфика, а он, услышав безмолвный вопрос, пропищал:
– Он – это все мы!.. Без нас его нет, а нас нет без него, мой господин.
– Ого, – пробормотал я в замешательстве, – коллективный организм?.. Или общее сознание?.. Когда-то и люди вот так сольются, но, надеюсь, нескоро… А что случилось? Ненавижу быть Избранным. Или потому, что я первый и единственный из людей, кто не мучает вас, а помогает?
Кракандельт промолчал, мертвая каменная глыба, а Серфик, правильно интерпретируя мой вопрос, вспискнул:
– Вы один из Первых!
Я спросил ошалело:
– В каком смысле?
– Из тех, – пояснил Серфик, – кто создавал нас, учил и помогал!.. Когда мы все вместе, чувствуем такое вот.
– А когда порознь?
Он пропищал:
– Порознь слабые, ничего не помним… Потому так хорошо, когда сливаемся воедино. И только тогда чувствуем, что вы не такой, как остальные люди.
Я пробормотал:
– Ну как бы да, но не признаюсь, а то знаешь ли, как-то неприлично и даже опасно в нашем слишком безопасном мире быть не таким, как все. Это даже недемократично и подозрительно для властей и общества. А я, как верховная власть, должен сам таких искоренять… В общем, помощь Кракандельта принимаю с благодарностью и радостью. Как-нибудь похлопаю по плечу при случае. Но я пока не решил, отправляться ли со свитой, либо Файр мне будет и конем, и телохранителем.
– Кракандельт сильнее!
Я развел руками.
– Понимаешь, я люблю все получать без драки. А если Файр напыжится, встопорщит гребень и рыкнет, то лучше телохранителя и не придумать. Никто же не знает, что он не боец… Кракандельт, я ценю твое самопожертвование, но пока оставайся в запасе, как испытанный и отмеченный боец элитного отряда.
Серфик вспискнул изо всех крохотных сил:
