Просторная комната грандкапитана, а потом ставшая моей, изменилась до неузнаваемости, явно дело рук Маргариты и Синтии. Женщины в первую очередь перестраивают свое гнездо по-своему, а потом постоянно перетаскивают мебель из угла в угол, а то и по комнатам, потому что без этого для них и жизнь не жизнь, а жалкое прозябание в заточении.
Стены отделаны голубым бархатом в золоте, а раньше, помню, все было в темно-красном, а это значит, в доме женщина. В большой мир рулить их не выпускают, так хоть в доме постоянно что-то да меняют.
Стол вроде бы тот, хотя нет, прежний был из темного дерева, а этот из светлого, да и вообще в помещении светло и чисто, хотя мебели прибавилось, без этого женщины тоже не женщины.
Я оглянулся, Файр неподвижен, настоящая статуя коня великого полководца, с высоты которого сюзерен оглядывает свое конное и прочее войско, основу любой державы.
Я сделал шаг к окну, но из-за двери донесся стук женских каблучков, я остановился и развернулся в ту сторону.
Дверь распахнулась, как от пинка, вошла не по-женски широкими шагами Синтия, все такая же могучая, рослая и с широкими плечами, сейчас красиво обнаженными, блестящими, как сглаженные морскими приливами валуны. Волосы на затылке собраны в узел, лицо хищное и решительное, платье синего цвета, длинное, но щиколотки не закрывает, мода модой, но это рабочее платье.
Я молчал, рассматривая ее во все глаза, а она ахнула, увидев нас с конем в тесной вообще-то комнате, глаза широко распахнулись, такие же ярко-синие, как платье.
Я широко улыбнулся, проговорил успокаивающе-ласковым голосом, стараясь выглядеть беспечным и вседовольным:
– Синтия?.. Что ты с собой сделала?
Она запнулась, всмотрелась в меня расширенными глазами.
– Кто… Сэр Ричард?
– А что, – спросил я с наигранным негодованием, – кто-то еще может быть таким же красавцем?.. Синтия, это я, не пугайся. Можешь везде пощупать. Я же маг, знаешь, могу прибыть так же, как и отбыл.
Она подошла ближе, все еще всматриваясь в мое лицо. Пахнуло хорошими духами, чувство вкуса на эти штуки есть даже у лучшего штурмана пиратской флотилии, думаю, это врожденное, как и сиськи.
– Ричард, – произнесла она, – мы уже и ждать перестали.
– А, – сказал я кровожадно, – уже с семьями?
Она потрясла головой.
– Нет-нет, пока нет… Не до того. Ты такого натворил, минуты не выкроить.
– А на платье нашла!
Она подошла вплотную, обняла за шею, а потом притянула к себе с неожиданной силой и впилась в губы.
Сладкий жар прокатился по моему телу, я некоторое время наслаждался этим чувственным огнем, но Синтия отстранилась и всмотрелась жадными глазами.
– А ты изменился, Ричард.
– Постарел, – согласился я.
Она покачала головой, не отрывая взгляда от моего лица.
– Стал взрослее.
– Ну наконец-то!..
– Страшно и представить, – договорила она, – с чем явился на этот раз…
Я ответил с оскорбленным достоинством:
– С переменами, конечно. Разве в прошлый…
– А что, – спросила она, – и еще раз повезет?.. Ричард, все будут счастливы тебя видеть. Я сейчас…
Она ухватила меня за руку, я дал подтащить меня к распахнутому окну, Синтия крикнула во двор зычным голосом:
– Киркас, сообщи всем, маркиз Ричард вернулся!.. Да-да, не таращи глаза!.. Бегом!
Снаружи в глаза ударило невыносимо яркое солнце, лучи отражаются как от блистающего кварцевого песка пляжа, так и от моря, что колышется, словно жидкое зеркало, стреляя во все стороны солнечными зайчиками.
Я поморгал, приспосабливаясь после полутемных залов императорского дворца, помахал рукой, лишь потом рассмотрел фигуры двух человек.
Оба незнакомы, явно пираты, что уже не пираты, вовсю пользуются гастарбайтерами из сел и деревень маркизата, а то и соседнего графства Краон, которое, правда, входит в королевство Лантарона, но долго ли вброд перейти пограничную речку, если здесь платят больше, да и жизнь повеселее.
Синтия указала взглядом на неподвижного коня.
– А это то… о чем я подумала?
– Что ты, – ответил я обиженно, – это просто конь. Но хороший. Я люблю коней, паруса и женщин! А ты даже красивее коня… Файр, не обижайся!.. Нам с тобой не нужно быть красавцами, мы прекрасны!..
В прихожей послышался топот, дверь с треском распахнулась. Через проем ввалились, толкая друг друга, несколько мужчин. Я узнал только Франца Эрнста, он тогда был еще капитаном корабля «Порочная Дева» и его штурмана, имя то ли забыл, то ли и не знал, остальные вовсе новые, то ли раньше были на заднем плане среди простых и очень простых пиратов, то ли уже из бывших гастарбайтеров.
– Ну морды, – сказал я с чувством, – ну морды… В самом деле раздобрели!
Эрнест, глядя восторженными глазами, вскрикнул:
– Сэр Ричард!.. А вы, напротив, похудели что-то!.. Хотя вроде бы жилистее.
– Но печальнее, – сказал его штурман.
– Это да, – согласился Эрнест. – Это есть на лице и в глазах.
– Скажите еще, – сказал я сварливо, – что морда как у коня.
Эрнест поперхнулся, а штурман открыл и закрыл рот, но нашелся первым:
– Сэр Ричард, зато у вас во взгляде мудрость…
– Как у коня? – уточнил я.
Он тоже запнулся, умею снимать с их языков то, что хотят сказать, покосился на неподвижного, словно высеченного из пламенного мрамора Файра.
– Прошлый раз вы были… без коня.
– Расту, – ответил я. – Ребята, мы виделись с Гитардом и Рамиро во дворце императора Германа Третьего, так что наверняка все знаете. Надо ли повторять, что на той стороне океана я захватил Багровую Звезду Зла, предварительно вырезав экипаж корабля… а то был корабль, хотя побольше наших и плавал не по морям, а по сферам повыше… Не надо глазки выпучивать, вы же знаете, что у вас за маркиз?.. Правда, за это время я уже стал императором, но это в данной ситуёвине неважно…
Кто-то все же охнул, остальные смотрели вытаращенными глазами, боясь вздохнуть, словно рассказам Гитарда и Рамиро то ли не поверили, то ли те показались сказкой, если не наглой брехней.
Синтия сказала повелительно:
– Все за стол!.. Нечего мне тут ковры затаптывать!
Пираты, что уже давно не пираты, а бароны и даже графья, послушно начали усаживаться вокруг стола, разбирали стулья, принесли из соседней комнаты, наконец уселись, все это время не отрывали от меня испуганно-восторженных взглядов, хотя поглядывали и на застывшего как статуя огромного коня, блестящего, словно лезвие тщательно заточенного меча.
Я откинулся на спинку стула, вольготный и свойский, оглядывал их хозяйским глазом, это же мои люди даже в большей степени, чем даже канцелярия Клонзейда с преданным мне лорд-канцлером Джуллианом Варессером.
