В соседней аллее простучали каблучки, мне показалось, что узнаю по стуку туфли Элизабет, что это со мной, но додумать не успел, из-за деревьев в полутора десятков шагов выскочила в самом деле она, придерживая руками платье, одна-однехонька, хотя незамужним девушкам надлежит прогуливаться только с родственниками или женщиной старше по возрасту.
Завидев меня, вскрикнула тоненьким голосом:
– Сэр Ричард!.. При дворе говорят, вы явились в громе и молниях в окружении целой армии жутких демонов?..
Я ответил с сомнением в голосе:
– Я бы не назвал леди Габриэллу такой уж жуткой, хотя… как демон, она еще та штучка…
Габриэлла вышла из-за моей спины, таинственно и плотоядно заулыбалась.
– Ах, сэр Ричард, – произнесла она таким томным голосом, что на этот раз я почти увидел ее обнаженной в роскошной постели, – вы такой шутник, такой шутник…
Элизабет, побледнев, перевела взгляд на подругу.
– Габи… я рада, что ты не страшишься властелина Багровой Звезды.
Габриэлла томно хихикнула.
– Теперь ничуть. Правда, и тогда в Люнебурге я не страшилась, маркиз был так очаровательно и грубо любезен… И я рада, что сейчас помогла ему скоротать несколько долгих минут, пока он ожидал встречи с тобой. Потому удаляюсь, но помни, ты вышла со мной и никуда от меня не отходила!
Элизабет даже не посмотрела в ее сторону, взгляд прекрасных глаз жадно обшаривает мое лицо, щечки побледнели.
– Сэр Ричард?
Я ответил ласково, как принято говорить с женщинами и домашними животными:
– В моем появлении ничего особенного, леди Элизабет. Возникла необходимость срочно переговорить с Германом, это здешний император, если вдруг не знаете. Я позавтракал и прибыл. Увы, не учел, что здешний император тоже ездит на охоту, как вы когда-то с тем графом… как его… Видите, какая у меня прекрасная память даже на такую микроскопическую величину. Микроскопическая, значит, предельно малая… Запомнил, как вы поздно вечером отправились на охоту, чтобы с ночевкой, а утром снова доохотиться…
Ее глаза стали отчаянными, а голос прозвучал впервые так жалобно, что мое мохнатое сердце дрогнуло:
– Сэр Ричард!.. Я с того дня ни разу не ездила ни на какую охоту!.. Как меня ни уговаривали!..
– Наверное, – предположил я, – Бекдорф не уговаривал, вот вы и не ездили. А он мог бы уговорить, в тот же раз сумел?..
Она сказала жалобно:
– Сэр Ричард!.. Конечно, Бекдорф не сумел и больше не сумеет! Он с того дня заперся в загородном имении, из комнаты не выходит, а еду ему передают в окошечко, которое открывает изнутри!..
– Вы передавали? – полюбопытствовал я.
Она отшатнулась.
– С чего бы? Я с ним почти незнакома!..
– Но все-таки за него переживаете?
Она посмотрела чуточку рассерженно.
– Мне всех жалко!.. Вы его напугали!
– А вас?
Она посмотрела на меня исподлобья.
– А вас почему-то… не боюсь. Даже совсем наоборот. И зачем вы так?.. С графом был обычный легкий флирт в салоне герцогини Милатской… Сэр Ричард, мне так много нужно вам сказать!
Я покачал головой.
– Леди Элизабет, в прошлый раз вы меня элегантно послали в жопу или что-то типа того, но это пустяки, на красивых женщин обижаться нельзя, а на таких прекраснейших, как вы, вообще преступно в мире доминантов. Однако моя императорская голова сейчас занята грандиозным проектом типа «Один пояс – один путь»…
– Ваше величество?
– Это объединит, – пояснил я, – три империи прекрасной дорогой прогресса и гуманизма!.. Это не флирт, конечно, но тоже весьма так это… возбуждает. Вы как насчет гуманизма?
– Не знаю, – ответила она, – что это такое, но…
– Естественно, – сказал я, – что женщины могут знать о гуманизме? Особенно красивые. Однако, увы, нужно срочно идти заниматься гуманизмом, хотя именно гуманизмом и не хочется. Леди Элизабет…
Я поклонился, она так растерялась, что даже не присела, только во взгляде проступило настоящее отчаяние, а румянец начал блекнуть, уступая место белизне мрамора.
Я пошел прочь быстро и совсем невеличаво, ноги чугунные, едва сдвинул с места, но у человека мыслящего инстинкты должны повиноваться мощному или хотя бы такому, как у меня, разуму, потому я уходил, словно ломился навстречу урагану.
Сердце стучит, словно выскочил из жаркого боя. Что со мной не так, я же человек умный, мыслящий, анализирующий, все вроде бы понимающий, а сейчас не высшая математика, в которой я как белеменит в квантовой физике!
…На западе небо окрасилось в багровый цвет, когда я с балкона увидел, как далеко на входе в сад распахнулись высокие металлические ворота. Трое всадников в форме императорской гвардии ворвались лихим галопом, прокричали что-то, один замахал шляпой.
Слуги заметались чаще, а гуляющие по саду придворные устремились к зданиям дворца.
Император, мелькнула мысль. Наохотился. Айфорс даже не намекнул, а сказал прямо и без хитростей, раз уж я тоже император, что для государственных мужей охота – такая же работа, как и в кабинетах, и на приемах. В неформальной обстановке надежнее завязываются и укрепляются контакты с приглашенными королями, устанавливаются новые, намечаются союзы и прощупываются возможности на будущее.
Через полчаса в те же распахнутые врата начали въезжать группы богато и пышно одетых всадников в ярких шелках и такие нарядные, словно из костюмерной.
Не представляю, как можно охотиться в настолько роскошных костюмах. Впрочем, короли не сами с топорами в руках строят города, хотя считаются их строителями, так что и охотятся, возможно, слуги и подданные, а добытое засчитывается хозяевам.
Ощутил импульс выйти и встретить Германа прямо во дворе, с трудом задушил в себе элементарную вежливость. Могут расценить как поведение вассала по отношению к сюзерену, а раз могут, то так и сделают.
Приходится осторожничать в каждом слове и жесте, что так не люблю в своей бездумной беспечности. Как же подлинное поведение императоров и даже королей не похоже на то, что им хотелось бы делать!
Сейчас, как понимаю, императору спешно докладывают о моем внезапном появлении, а он вряд ли станет откладывать встречу со мной. По целому ряду причин.
Из главного здания торопливо вышли трое, во главе Айфорс Молер, с ним помощники, на ходу втолковывают что-то, а он, опираясь на трость, двигается к зданию, где центральное место занимают мои покои.
Я отступил на шаг, чтобы не увидели меня на балконе, вернулся в главную комнату и только улегся на диване в демонстративно блаженно-расслабленной позе, как в дверном проеме появился разряженный и с бляхами слуга, явно высокого ранга.
