Он покачал головой.
– Ваше величество, ваше незнание просто изумляет при той мощи, что в ваших руках. Придворные маги не могут вызвать даже мухи. А те, что в деревнях, еще слабее. Так что ваша мощь… она как… соотносится с общими правилами, что в ходу у Великих Магов?
– Какие правила? – спросил я в изумлении. – Мое величество вне правил! Или над правилами, как вам удобнее. Лишь бы не под, я не настолько толерантен. Не делаю ничего дурного, против чего протестовала бы моя совесть, вот и все мои правила.
– Гм…
Я сказал с мягким укором:
– Разве плохо, что пара моих демонов за каких-то полчаса разобрала завал над вашей пещерой? Думаю, люди разбирали бы его пару недель, а то и месяцев!
Он вздохнул.
– Вы правы… однако… запреты возникают не на пустом месте.
Я сказал светски:
– Мы же императоры, нам все можно, что на благо. Хотя народу сообщать все не обязательно. Им нужен сытный и обильный обед, а от содержательного рассказа, как это было приготовлено, у них головы разболятся.
На мой взгляд, он и сидя смотрится все тем же императором, держится вольготно и свободно, но не развязно, сдержан, однако я снова ощутил себя в напряге, как тогда при первой встрече в карете, только тогда нас не разделял столик с цветами.
Он произнес нейтральным тоном, но с понятным подтекстом:
– Вы можете позволить себе подобную вольность, а мне, увы, нельзя. Вам позволительно даже явиться без предварительного согласования наших дипломатов, вас протокол не связывает, как меня.
Я пожал плечами.
– Понимаю. Ваши ритуалы и дворцовый протокол складывались веками, но и у вас теперь появился повод изменить хоть что-то весьма круто.
Он посмотрел исподлобья.
– Что за повод?
– Я, – ответил я весело, но, видя как он нахмурился, не принимая такой тон, пояснил дружеским тоном: – Первое – прибытие Багровой Звезды Зла. Второе – вторжение в вашу империю северных варваров. Третье – исчезновение Башен Великих Магов… Зачем жить так, словно ничего не произошло, если все можно поставить на уши?
Он проговорил с осторожностью:
– Поставить, как вы говорите, на уши можно деревню, даже село, но никак не империю. Она слишком громоздка и потому может развалиться от любого неосторожного движения.
Я кивнул, согласен, против трюизмов спорить трудно, да и не стоит, сказал доверительным тоном:
– Вы стараетесь выглядеть заурядным императором, который как все, но я даже за океаном ощутил, что пытаетесь что-то изменить… Даже на меня вроде бы в какой-то мере делали ставку. Какие титулы мне вручали! Земли и владения дарили, хотя понятно, что для вас они были давно утеряны, но жест, жест!
Он поморщился, чуть наклонил голову.
– Вы спутали все карты излишней независимостью. И мои в том числе. А еще этим неожиданным вторжением… Я же говорю, империя слишком огромный и тяжелый корабль, чтобы резко повернуть в сторону.
– Уже понял, – ответил я. – Но впереди рифы, которые вы уже видите. Или чувствуете. Поворачивать надо.
Он сказал уже мягче:
– Я представлял вашу роль несколько иначе.
Я не стал уточнять, явно отводил мне роль хоть и значительную, но управляемую, посмотрел ему прямо в глаза.
– Изменения, ваше величество, уже произошли! Как бы вы поступили, зная, что Великие Маги больше не выйдут из своих защищенных убежищ?
Он вздрогнул, откинулся на спинку кресла. Некоторое время вглядывался изучающе, а я старался держать на лице улыбку спокойного и всем удовлетворенного человека. Можно, конечно, держать морду кирпичом, но мысли и чувства надежнее не просто скрывать, а взамен их имитировать другие.
– Это предположение? – поинтересовался он чуть дрогнувшим голосом.
– Да, – ответил я легко. – Представьте себе, что предпочтут остаться там, в глубине. Начнут строить башни не ввысь, а вглыбь. Ведь что такое башни? Это вывернутые наизнанку колодцы!.. Представьте себе, что мы вот больше магов не увидим. Как бы вы тогда? Императору нужно знать о таком событии раньше других!
Он сказал раздельно, продолжая всматриваться в мои брехливые глаза:
– Но это всего лишь предположение…
– Сценарий, – уточнил я. – У правителя должны быть сценарии на разные случаи жизни. Жизнь под властью магов, жизнь без магов, жизнь бок о бок с северными варварами. И еще что-нить еще менее вероятное, но возможное.
– Сценарии, как вы говорите, – произнес он, – нужно рассматривать те, которые в самом деле возможны. Или хотя бы вероятны в каком-то допущении.
– Многое возможно, – сказал я многозначительно, – и даже случается, когда совсем не ждешь. Впрочем, я вижу, вам эта тема неинтересна. Тогда перейдем к чисто деловым вопросам…
Он насторожился, взглянул по-новому, хотя, думаю, заброшенный крючок насчет жизни без магов засел глубоко и будет тревожить все свободное и даже несвободное время.
– Может быть, к разговору велеть подать вина и сладостей?
Я ответил легко:
– Зачем нам чужие глаза и уши?.. Пусть они тоже ваши?
Он не успел ответить, на столике возникли два тонкостенных фужера с золотыми ободками, шампанское пошло подниматься снизу, под моим взглядом остановилось у края, поверхность сразу вскипела пузырьками.
Так же в темпе я создал изящные пирожные на крохотных блюдцах. Император замедленно взял фужер вслед за мной, взглянул поверх края насторожившимися глазами.
– Никак не привыкну, – произнес он, – что вы еще и могучий маг.
– Ваше здоровье, – ответил я и, не чокаясь, сделал первый глоток, прислушался и отпил до середины.
Император все повторил за мной, то ли считает меня ведущим, а себя ведомым, то ли я точно угадал последовательность ритуала, даже пирожное он взял точно так же, откусил, прислушался к ощущениям.
– Да… магия – это…
– Соблазнительно, – досказал я, но уточнил, – однако ослабляет вашу власть. При всей роскошной жизни, что обеспечили вам Великие Маги, это оскорбительно для вашего самолюбия.
Он промолчал, лицо не изменилось, осторожничает, Великие Маги вроде бы могут услышать все, когда говорят о них.
– Я северянин, – сказал я так же в лоб, – потому признаю только ту власть, которую выбираю и которой обязуюсь повиноваться. Потому, ваше величество, мне трудно смириться с властью, которую я не выбирал. Ну демократ я, демократ, хотя и диктатор!
Он позволил себе чуть-чуть изогнуть губы в примирительной улыбке.
– Не трудно вам с такими взглядами?
Я допил шампанское, подумал было наполнить еще, но решил не спешить, неспешно опустил фужер на столешницу и взглянул Герману в глаза.
