Так вот, мое правление наверняка пересадит на какое-то время немалую часть империи с привычной еды на протопищу. И хотя для военного диктатора мнение народа некритично, но все-таки приятнее, когда хвалят, а не поносят.
Коня к водопою любой приведет, а пить и сам император не заставит, так и в светлое будущее силой загнать проблематично.
Глава 11
На моем этаже у входа в картинную галерею, что служит коридором, переминается с ноги на ногу, опираясь на массивную трость лорд-канцлер, уже в параднейшем из костюмов, трость, с позолоченным набалдашником сменил на трость с россыпью алмазов в навершии.
Завидев издали меня, снял шляпу и, прижав ее к груди, ждал в почтительнейшем ожидании и с благоговением на лице, строгом и полном мудрости.
– Ваше величество, – произнес он заботливо, – я вас не сильно беспокою? Может быть, изволите отдохнуть после прогулки?
Я сказал бодро и весело:
– Какой отдых, я как выспавшийся конь после кормежки! Хотите, заржу?
Он сказал поспешно:
– Нет-нет, это протокол, вы же поняли…
– Что-то случилось? – поинтересовался я.
Он ответил с поклоном:
– Его императорское величество Герман Третий готов продолжить. Если это будет угодно вашему величеству.
– Сэр Айфорс! – воскликнул я с упреком. – Императору что, некого было послать кого-то помоложе и пониже рангом?..
– Ваше величество!
– А что? – спросил я. – Это же хрень какая-то, такого уважаемого и мудрого лорда-канцлера посылать с поручением, которое может выполнить любой мальчишка-слуга?
Он польщенно улыбнулся, но покачал головой, не сводя с меня взгляда.
– Ваше величество, вы слишком честны и по-дикарски справедливы. Послать мальчишку – это продемонстрировать неуважение к вашему звездному статусу. А я по дворцовому рангу первый после императора…
Он поклонился, шляпа осталась прижатой к груди, молча ждал, когда я развернусь.
Я дружески взял его под локоть.
– К счастью, наши апартаменты близко. Император будто знал, что придется посылать за мной вас, сэр Айфорс.
Он ответил с многозначительным видом:
– Такое император обязан всегда знать заранее. С протоколом принцев знакомят с пеленок.
Мы прошли нашу часть коридора, а по ту сторону широкой лестницы, что разделяет здание дворца на две половины, гвардейцев императорской гвардии стало вдвое больше. Будем считать, что этим император тоже демонстрирует уважение к столь знатному гостю, а не какими-то иными соображениями.
По их напряженным лицам заметно, что стараются уловить грохот шагов армии демонов за моей спиной.
Лорд-канцлер остался по ту сторону распахнутой настежь двери императорских апартаментов, а я вошел в зал и огляделся на ходу.
В кабинет-зале только сам Герман, даже не переоделся, явно начал спешное совещание со мгновения, как только я вышел, сейчас с приятной улыбкой шагнул навстречу, сделал широкий жест в сторону тех же двух кресел по обе стороны маленького столика.
– Простите, что задержался, – произнес он самым учтивейшим тоном, – прикидывал варианты стратегии. У меня советники люди мудрые, но многоречивые. А как вы?
Я отмахнулся.
– Вы о бумагах? Даже не смотрел. Передам своим людям, тактика по их части. Советникам рассказали? Насчет Великих Магов?
Мы сели на прежние места, я с ходу создал по тонкостенному фужеру на высоких ножках, неспешно наполнил шампанским.
– Этого нет в протоколах, – заметил я, – но императоры должны быть выше правил! И даже замшелого закона, если получается.
Он с приятной улыбкой взял фужер, задержал в руке, любуясь серебристыми пузырьками, что быстро возникают на стенках и, оторвавшись, стремительно устремляются к поверхности.
– Конечно, – произнес он, – ничего рассказывать не стал. Не поверят. Но распорядился, чтобы сегодня же послали в нестабильные королевства усиленные отряды войск. А остальные велел держать на примете и готовить армию для быстрой переброски.
– Как-то объяснили?
– Император не обязан объяснять свои действия, – ответил он, – но я, конечно, сообщил из любезности, что поступили сведения о готовящихся переворотах. Если ничего не случится, вопреки вашим словам, то это объяснимо: заговорщики испугались императорских войск и отложили свои акции до лучших времен.
– Лучше считайте, – сказал я, – что случится. Возможно, я поспешил, но что сделано, то сделано. Великие Маги из убежищ не выйдут, а появления новых постараемся не допустить. Разве вы не мечтали о таком?
Он проговорил в нерешительности:
– Но не так круто… Я урожденный император, с детства зажат в рамки правил и протокола. Это вам проще, вы завоевали трон силой и дерзостью.
Я осушил бокал, император все еще медлил, а доливать в недопитое считается неприличным, потому я выждал, когда он закончит и опустит пустой на столешницу.
Он с интересом смотрел, как золотистый напиток появился на донышке и, искрясь и играя в ярком свете, льющемся из окна, быстро поднимается к поверхности.
– Бесподобно!
Я сказал доверительным голосом:
– Главное мы утрясли, верно?.. Надеюсь, ваше величество, мое предупреждение о жизни в мире без владычества Великих Магов окажется… полезным.
Он вскинул брови, в глазах недоверие, но ответил примирительно:
– Я принял это к сведению и даже намерен что-то предпринять… на всякий случай. Хотя все еще не могу поверить.
– Вы всеми способами, – напомнил я, – перетаскивали с Севера героев, которые могли бы хотя бы в теории помочь вам противостоять владычеству магии. А теперь в кусты?
Он сказал вежливо:
– У меня нет доказательств, что маги не выйдут вот-вот из убежищ.
– Да, – согласился я, – только мое слово. Но я, как имперец, стою за крепкую власть, в это уже верите?..
Он чуть наклонил голову, глядя на меня исподлобья.
– За свою или вообще?
Я ответил легко:
– Вообще. А за свою и вашу в особенности. Надеюсь, не сомневаетесь, что готов поддерживать ваш трон?
Его верхняя губа едва заметно дернулась, теперь замечаю самые неуловимые движения.
– У вас на это есть причины, ваше величество.
– Значит, – подытожил я, – с этим решили. Теперь главное, хотя это не главное, но заметное… В интересах мира и сотрудничества, а также грядущих изменений в сельском хозяйстве мое величество изволило замыслить и в немалой степени осуществить великую стройку.
Он чуть приподнял бровь, выражая слабый интерес и в то же время легкое недоумение, зачем сообщаю такое ему.
