– А как обратно? – поинтересовался он. – Имею в виду, с армией? И священниками, ради которых все и затеяно?.. Здесь вопрос не только в переносе, как вы подумали.
Я скривился, он смотрит испытующе, чувствует мою неуверенность, в глазах желание помочь, но решение должен принять я сам.
– Сюда на юг, – сказал я, – армия отправится на кораблях. Кроме кораблей из маркизата император Герман отправит флотилию из ста сорока кораблей, я договорился. Поместится и армия, и священники.
– Но к вам будут вопросы, – напомнил он. – У священников.
– Как с юга на север попал я?.. Думаю, иерархи этот вопрос замнут или как-то истолкуют насчет статуса паладина, Защитника Веры. Верха церкви были верующими, когда все христиане помещались в одной общине, а сейчас, когда церковь разрослась и стала могучей организацией, они по необходимости прежде всего умелые политики.
Он понимающе скривил губы.
– Я так и думал. Веровать должны низы, а выше… там уже политика. Вас прикроют, нужно только не выставлять демонов напоказ.
– Да их туда и не взять, – сказал я с горечью. – А жаль… А как могу что-то перенести сюда? Вы уже догадались, вижу по глазам.
– Через океан? – уточнил он. – Сперва нужно отыскать такую возможность. Скорее всего, здесь это будет кольцо или браслет. Но и то лишь такое, что сможете держать в руках.
– А человека?
– Вряд ли, – ответил он без промедления. – Даже я не могу, хотя, как уже выяснил, по ряду показателей не уступаю здешним Великим Магам.
Я подумал, сказал в нерешительности:
– Полагаю, кольца создавались с запасом. Маги, как и все люди, бывают не только мелкие и худые, но и грузные. Все-таки жизнь сидячая предрасполагает… Все мы встречали любителей покушать! Для сэра Рокгаллера кольцо должно быть размером с браслет…
– Возможно, – согласился он. – К тому же магу иногда нужно не с пустыми руками… Но все же не рискуйте, сэр Ричард!.. Как бы ваши успехи не вскружили голову!
– Успехи? – спросил я. – Да какие успехи при таком невезении?
Он посмотрел с укором.
– Ох и амбиции!.. Другие видят только ваш стремительный рост. Даже взлет!.. А вы считаете всползанием?
– Ну да, – ответил я задиристо. – Мир все еще тот, не заметили?..
– Вам все шуточки, – сказал он с неодобрением. – И мир не тот уже…
– Те изменения не в счет, – возразил я. – Они как бы сами по себе. Подумаешь, не тот король, так этот, как сказал великий Гессе. Это еще не те настоящие изменения, что изменения!
– Не пугайте, – ответил он. – Хорошо, понял. Отбываю?
– Успеха, – сказал я.
Он поклонился, его фигура замерцала, словно неустойчивое голографическое изображение, медленно истаяла.
Я потащился в спальню, на ходу сбросил сапоги, хотя снимать их должны пажи или хотя бы оруженосец, но от некоторых привычек делать все самому отказаться пока не готов.
Вечером пришла Самантелла, на этот раз не в золотом платье и с множеством золотых украшений, а чуть ли не в домашнем халате, ощутила, что мне требуется женское участие, а не блеск роскоши.
В ее взгляде я углядел участие, ощетинился, как это кто-то осмеливается жалеть меня, такого грозного льва, а она сказала с сочувствием:
– Похудели, ваше величество.
– Стройнее буду, – буркнул я. – Как кипарис.
– А что это?
– Не знаю, где-то слышал.
– И лицо у вас…
– Красивое, – сказал я сварливо. – И мужественное!.. Ладно, есть-пить будете? Или сразу в койку?
Она мягко улыбнулась.
– Как вам удобнее, ваше величество. А лицо у вас даже исполненное величия, когда выходите к людям. Но глаза несчастные. Видимо, даже императорам нужно, чтобы их кто-то жалел, чесал и гладил.
– Это да, – согласился я. – И ничего не требовал взамен, а это просто немыслимо.
Она сбросила платье-халат и легко скользнула под одеяло, а оттуда улыбнулась, по-домашнему мило и просто.
– Вы правы, ваше величество, все требуют взамен, но кому-то взамен достаточно и вашего довольного хрюканья.
– Это я могу, – сказал я. – Если бы еще хрюканьем можно было расплачиваться и за другие услуги!.. Территориальные уступки или выгодные договоры…
Я разделся и лег, чувствуя, как это здорово, когда хоть ночью сброшу с себя тяжелые заботы взрослого человека, к тому же императора.
– Нет в мире совершенства, – согласилась она. – Двор только и говорит о вашей великой стройке…
Она умолкла на полуслове, я поинтересовался:
– Великая дорога через три империи даже меня впечатляет.
– Какая дорога? – спросила она в изумлении. – Говорят о том здании, что строится на месте дворца принца Голдшира!..
– А-а, – протянул я, – ну да, для придворных весь мир только в рамках дворцового ансамбля. Для них даже огромный Волсингсбор – заграница… Но это слишком высокие материи для постели, герцогиня!
Она улыбнулась понимающе и раздвинула ноги.
Спал я крепко, но тревожно, проснулся от неясного ощущения близкой беды. Рядом никого, хотя на том месте постель еще хранит тепло тела герцогини, но в спальне начало резко и страшно темнеть, словно гаснет само солнце.
Я поспешно вскочил, успел натянуть брюки, как мощно пахнуло холодом. На окнах шумно, как взлетающие голуби, затрепетали тяжелые шторы, а посреди комнаты взвился антрацитово-черный смерч.
Я успел уловить запах горящего железа, смерч рассыпался, а из огня и дыма вышел Карл-Антон. Посох на этот раз не атрибут власти, опирается всем весом, часто дышит, лицо измученное, глаза покрыты сеточками лопнувших сосудов.
Я быстро оказался рядом, подхватил под руку.
– Что-то стряслось?.. Где это вас так?
Он дал усадить себя в кресло, грудь все еще часто вздымается, словно выскользнул в последний момент из жестокой схватки.
– Да так, – ответил он хрипло, – иссле… дования… Ваше величество, мы нашли способ, как прямо из этой комнаты ступить на северный материк. Хотя и не туда, куда вам заблагорассудится.
